Медовый месяц с чужой женой

Я сжалась в комок, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. От боли в запястьях, от ужаса при виде почти почерневших от ярости глаз монстра, от пронзающего тысячами игл ледяного тона его голоса. Он приподнялся и швырнул меня на кровать. Взгляд мой помимо воли тут же переместился вниз, на полурасстёгнутую ширинку, где брюки сильно оттопыривались. Я понимала, что мне лучше бы помолчать, но гнев лился из меня помимо воли.

— Что? Заводит сопротивление? Нравится играть в насилие? — я сдула, упавшую во время борьбы прядь, и глянула исподлобья на своего палача: — Так ты скажи. Я подыграю. Хочешь меня наказать, му-у-уж?

Взгляд его снова изменился, губы растянула жесткая усмешка:

— О, да, же-на… Я очень хочу тебя… наказать. — Кивнув, приказал: — А теперь молчи, — прошептал, наклонившись, прямо в губы, втолкнув в мой рот горячий испепеляющий воздух.

Я, вздрагивая всем телом и ужасаясь самой себе, удивляясь, как я ещё не лишилась ни чувств, ни рассудка, вытянулась на постели и сцепила зубы, чтобы не выпалить еще колкость.

Монстр улёгся рядом, плечо к плечу, и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Через несколько минут я, уже немножко придя в себя, осторожно спросила:

— И?.. — горечь и обида вновь вылезли, и у меня вырвалось ядовитое: — Выбираешь, наручники или плеть?

— Я же попросил молчать, вредная супруга, — Макс цокнул языком и, как кот, потянулся на постели: — Наручники? — задумчиво и серьёзно переспросил он, так и не глянув на меня. Царапал взглядом потолок, а потом и вовсе прикрыл глаза. — Слишком просто. Плеть? — мужчина замолк, и по моему загривку пополз лёд ужаса. Я же сама предложила! А вдруг он действительно захочет меня избить? Или убить? Порезать на куски? Я судорожно сглотнула, а Макс, к моему облегчению, продолжил: — Нет, не пойдёт, я больше люблю честную драку… Кулачные бои, например. Или бокс — еще круче.

Я снова напряглась, гадая, можно ли считать «честной дракой», если придется отбиваться от Макса? Да он меня одной пощечиной в стенку вобьёт!

Честенер вдруг задумчиво протянул:

— Нет, нужно что-то более… изящное. Точнее, изощренное. Молчи и не шевелись, По-ля, не мешай мне думать, как тебя наказать.

Глава 28. Поля

Утром я встрепенулась и с ужасом огляделась. Я заснула? А монстр? Где он?

В спальне я была одна. Постель оказалась смята, будто тут кувыркалось стадо баранов. Вспомнив вчерашнюю дикую борьбу, я прикусила уголок рта, чтобы не застонать от стыда. Судорожно притянула к шее покрывало и, скрывая свою наготу, задумалась. Макс так и не придумал, как меня измучить? Уснул тоже? Я так вымоталась вчера на эмоциональных… русских горках! Так выдохлась, что даже не заметила, как отключилась. Может, и монстр устал?

— Доброе утро, же-на, — Макс стоял в проходе в ванную и подпирал плечом косяк. По лицу, как всегда, плавала кварная холодная улыбка, прищур серых глаз следил за каждым моим движением. Мужчина был раздет, а его широкие бедра прикрывало полотенце, представляя моему взору и татушку на левом плече и груди в виде змея или спящего дракона, и кубики, что играли от каждого вдоха и выдоха мужчины, и дорожку из волос, что пряталась под белой тканью. — Стелла придет к обеду, так что тебе придется поиграть в домохозяйку, По-ля. Я есть хочу. Жена ты мне или нет? Накормишь мужика? А потом мы поедем в одно место, — он вальяжно отошел к гардеробной и распахнул дверь. Скинул бесстыдно полотенце и, сверкнув голым упругим задом, скрылся в тени шкафа.

Заговорил изнутри:

— Ах, как жаль, что все твои шмотки вчера сгорели… вместе с машиной, — он говорил чуть громче и уверенно перемещался от ящика к ящику. Надел боксеры, затем брюки, а когда накинул белоснежную рубашку на плечи, вышел в комнату. — Не понял. А чего ты лежишь? Я же сказал, что есть хочу. У тебя не больше семи минут, чтобы умыться. И да, вибро-яйцо мы купим еще одно, — он подмигнул и пошел к выходу. Оглянулся на пороге и через плечо сказал: — Да, и я придумал для тебя наказание.

Я посмотрела на захлопнувшуюся за монстром дверь и, вскочив на колени, метнула подушку. Откинула волосы и, злясь на себя за то, что молча снесла всё, что он снова на меня вывалил, невесело усмехнулась: если Макс и был уставшим, то вполне выспался и с новыми силами готов меня истязать.

Итак, вывод мой был верен: монстру я была не нужна. Ему чихать, кого трахать. Действительно, с его деньгами купил шлюху и отымел, как вздумается. Со мной же он играл, выжимал ради собственного развлечения из меня нервы, тянул жилы, топтал гордость. Я понимала, что лишь моё сопротивление доставляет монстру удовольствие. Когда требовал минет и я отворачивалась, давил и настаивал, но стоило мне согласиться — сам же отшатнулся, словно у меня сифилис.

Требование секса уже не вызывало во мне дикий ужас, — я словно сломалась, перестала бояться и согласилась. Но не это нужно Максу, и он перешёл на следующий уровень запугивания. Так действовали и коллекторы: нагнетали страхи, поджидали в неожиданных местах, били по самому больному, загоняя должника в ловушку собственных страхов и ломая психику.