Медовый месяц с чужой женой

— Такая ванна большая, — робко улыбнулась она и, покосившись на мою валяющуюся одежду, вздохнула с облегчением. Прошептала по-русски: — Он в трусах. Хвала всем богам! — Перевела взгляд на меня и, опустившись в воду по шею, улыбнулась: — Да-да, сейчас переведу. Думая, что ты уже вышел, я вслух размышляла, как быстро постирать платье. Странно, что здесь нет стиральной машины. — Платье? Серьезно? Губы задрожали от улыбки, но я сжал их и сильнее прищурился. Девушка же быстро добавила: — А ты здорово придумал — искупаться в одежде! И проблемы нет, заодно и постирается. А то… это платье единственное, что я могу надеть. — Она грустно улыбнулась: — и единственное, кроме телефона, что осталось от Бэтти. — Вздохнула: — Жаль её. Такая молодая, наивная… — Добавила тише: — Прямо как я.

Я куплю ей тысячу платьев, только бы не слышать эту тоску в голосе.

— А кто сказал, что я в трусах? — я слегка наклонился и толкнул в ее сторону островок пены. — Так что? Покачаемся на волнах? — и спокойно повернулся к панели. Ну, не прикрывать же возбуждение руками? Да и Поля уже меня видела, знает, что она меня волнует, а нападать я не собираюсь. Только бы выжить и не треснуть, но это ладно. Первый раз, что ли?

Глава 42. Макс

Поля опустила глаза в неприкрытую пеной прозрачную воду и гулко сглотнула. Но не стала ни дёргаться, ни с криком выпрыгивать из ванны, ни обвинять меня в домогательствах… Но и взгляда не отвела.

— Интересно, — пробормотала она.

Вода слегка качнулась, под нами приятно задрожал акрил, и из боковых дырок ванны в бедра упруго толкнулась волна. Затем еще одна. И еще.

Поля медленно прикрыла глаза и с наслаждением улыбнулась, а я тихо засмеялся и немного отодвинулся, чтобы не касаться кожей ее длинных стройных ног. Потому что — это край моего терпения: можно спокойно рубить на куски, такой я был возбужденный. Яйца напряглись до звона в ушах, и в паху болезненно тянуло. Дурак я, нужно было свалить и грушу поколотить, пока Поля купается. Даже если сдохну, не трону девушку, она и так шарахается от меня. Еще бы! Три дня издевался и допекал, а теперь жду, что она раскроется и пойдет навстречу? Как это невыносимо злило. Хочу ли я нырять в отношения снова? Желаю! Но боюсь.

Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, опустился ниже в воду, еще вытянул уставшие ноги и попросил:

— Пелагея, расскажи о себе. Что тебе нравится делать? Какую слушаешь музыку?

— Нравится? — промурлыкала она, не открывая глаз. — Да, мне очень нравится…

— Поля, ты не засыпай, — я приподнялся, взволнованно прислушиваясь к ее дыханию. — Эй… — погладил девушку по румяной щеке. Какая она нежная. Как я мог не услышать, не разобраться, что она не шлюха, не тварь? Больно стало оттого, что обвинял ее в том, чего нет. Не поверил в чистоту. Хотя я, честно признаюсь, не жалел ни о чем. Кроме своей ярости и злости, которую нужно было направить на другого человека, а не на Пелагею. Точно не ангелочка в свадебном платье, с заплаканными зеленоватыми глазами.

— Макс? — она прижалась щекой к моей руке и, зевнув, ушла под воду.

— Поля! — я поймал ее и потащил на себя. — Да что с тобой? — испуганно прошептал и собрался встать.

Девушка потянувшись, перебралась на колени, улеглась на мою грудь и цепко обняла за шею.

Я осторожно поднялся и, стараясь не поскользнуться, переступил через борт ванны. Оставляя на ковре ручеек, понес «жену» через коридор, прямо в спальню. Хорошо, что она сейчас ее не увидит, иначе я точно оказался бы в невинных глазах извращенцем.

Ну, а утром она все равно разочаруется. Или я обожгусь. Разница небольшая.

Я застыл по центру темной комнаты, размышляя, как уложить Полю в кровать. Поддел большим пальцем ноги створку шкафа-купе и отодвинул ее в сторону. Пришлось напрячь мышцы одной руки, чтобы удержать девушку, а второй достать махровое полотенце и рубашку. Здесь выбор одежды скудный, не то что был дома. Дома, который все равно мне претил, потому что спокойно мне было только с родителями, а потом… А потом все пошло кувырком.

Расстелив кое-как полотенце одной рукой, осторожно уложил Полю и погладил ее по щеке. Она что-то бормотала и скручивалась от прохладного воздуха. Я сцепил зубы, чтобы не вспыхнуть от возбуждения, пока срывал с нее влажное платье. Пришлось повозиться, но Поля спала крепко, позволяла себя переворачивать, только постанывала, рассыпая по мне новые порции дрожи.

Откинув мокрые тряпки на пол, я нежно вытер остатки воды с ее кожи, и даже темнота меня не спасала: видел каждый изгиб, считал непроизвольно родинки, путал пальцы в мягких волосах. Зону бикини и грудь я стойко обошел стороной, хотя наверняка лишился эмали на зубах — так отчаянно сдерживался.

Убедившись, что Поля более-менее высохла, я буквально завернул ее в свою рубашку, переложил на другую часть кровати и укрыл одеялом.

Мне вытираться не понадобилось: я просто горел. Как вода не шипела на моей коже — удивительно! Даже задумался, не пойти ли еще искупаться. Только теперь в ледяной воде. Вернулся в ванную и долго смотрел в бурлящее маленькое море.