Медовый месяц с ложкой дёгтя

Маруся смотрела на нее молча, потому что фраза «А может, не надо?» вряд ли была здесь уместна. Странно, но она не чувствовала того животного страха, который вполне объясним в такие вот роковые минуты опасности… Обычно говорят, что вся жизнь пролетела перед глазами, и тому подобное… Как-то не так она представляла свою смерть. Все мечтают уйти в столетнем возрасте при полном здравии и сразу перенестись в рай к ангелам и вечной любви. А когда напротив тебя стоит несчастная пожилая женщина, полубезумная, держащая в трясущихся руках пистолет, и что-то еще шепчет о прощении, невольно растеряешься.

— Клара Сергеевна, опомнитесь… Давайте вместе пойдем и поможем вашей дочери, — все-таки сделала робкую попытку вразумить ее Маруся.

— Нет… нет… ей уже не помочь… прощай! — сказала Клара Сергеевна и прицелилась.

Маруся застыла в страхе, у нее даже в глазах потемнело. Вот сейчас… сейчас…

Неожиданно раздался дикий крик: «А-а-а-а!» — и Маруся открыла глаза.

Лиля с силой пихнула Клару Сергеевну. Та от неожиданности не удержалась на ногах и плюхнулась в стоящую позади большую железную бочку. В этот же момент раздался выстрел.

Из бочки раздались дикие вопли, стоны, проклятия, но через минуту воцарилась полная мертвая тишина.

Лиля тихонько приблизилась к бочке, заглянула в нее и отпрянула назад:

— Стой! Не смотри! — сказала она Марусе. — В бочке какие-то химические соединения. Яд… Мать хотела травить каких-то жучков, или паучков, или муравьев, будь они неладны… Это ужас, лучше не видеть…

— Так давай вытащим ее. — Маруся рванулась было вперед, но Лиля преградила ей путь:

— Нет! Ты не понимаешь? Она мертва… Кожа сошла с костей! Господи… Мама, мамочка моя! Что же ты наделала, глупая. — Лиля зарыдала.

Маруся обняла Лилю, а та припала к ее плечу, захлебываясь от рыданий. Маруся прошептала:

— Успокойся, прошу тебя… Лиля, ты моя спасительница! Твоя мама на самом деле убила бы меня!

— Конечно, убила бы… никто и не сомневается. Я свою мать знаю, она уже вразнос пошла… но я не хотела ее убивать! Я попыталась ее обезоружить, я не увидела, что за ее спиной стоит эта чертова бочка! Мама, бедная моя мама! Я убила собственную мать! — Лиля забилась в истерике.

— Пойдем отсюда… — попыталась увести ее Маруся, но девушка осела на пол.

Маруся обняла ее и почувствовала на своих косах кровь. Она с удивлением посмотрела на Лилю, та изменилась в лице и побледнела как смерть.

— Лилечка, ты ранена! Клара Сергеевна попала в тебя!

— Я ничего не чувствую… — пощупала свой бок.

Лиля и с удивлением посмотрела на свою окровавленную ладонь. — Дикость какая-то… Скорее всего, это произошло случайно, от неожиданности, или потому что я ее толкнула…

— Держись! — подбодрила Маруся. — Я за помощью! А что с Борисом? — вдруг спросила она.

— Он не опасен… — вяло ответила Лиля, — он обезврежен полностью…

— Полностью… — как эхо повторила Маруся.

— Он мертв, — прошептала Лиля и отключилась.

Глава 16

После тех жутких событий прошла неделя. Маруся все еще не могла оправиться до конца, да и вообще сомневалась, сможет ли оправиться. Когда вызванные Марусей полицейские прибыли, они тоже удивились, хотя видели многое. В доме были обнаружены два трупа — тело задушенного мужчины и останки пожилой женщины. Лиля с огнестрельным ранением была доставлена в больницу и благополучно прооперирована. Маруся дала показания за нее, а когда Лиля пришла в себя, она все подтвердила.

Маруся наконец смогла выйти на работу и сразу же попала на общее собрание сотрудников редакции. Окружающие как-то странно смотрели на нее. Маруся заметила, что после смерти главного редактора, то есть после его убийства, пошли толки, что теперь Маруся займет его кресло, и многие на нее стали по-другому смотреть, здороваться иначе, избегать, прятать взгляд… Сотрудники затаились в ожидании перемен, плохих или хороших. Многие склонялись, что, скорее всего, плохих… Но пока заявлений об уходе не поступало. Антонина быстренько помирилась с Марусей, и их отношения вошли в привычную колею.

— Мы теперь партнеры! — светилась Антонина от счастья, в отличие от Маруси, у которой в голове были одни проблемы и дурные мысли.

— Какие мы с тобой партнеры, я тебе уже говорила, — отмахивалась Маруся. — Я это дело не подниму, а уж о тебе и говорить нечего.

— Да хватит ходить с кислой мордой! Всё же решено! — не сдавалась Антонина, нарочито громко и несколько надменно здороваясь с сослуживцами.

Маруся смеялась:

— Слушай, ты что раздуваешься? Пока ведь ничего не ясно. Между прочим, это дурной тон — возноситься над бывшими сослуживцами, признак полной дуры.

— Да, ладно… Что ты! Это я так… размечталась! Всё-таки Олег молодец. Вот ведь, паразит паразитом, а какой жест сделал — все оставил нам. Своим женам! Встретим старость достойно! Быть крутой бизнесвумен — моя мечта.

— Слушай, ты, бизнесвумен, заканчивай сиять как медный таз. Вот если бы не знать всей предыстории, так можно было бы предположить, что это ты Олега грохнула, узнав о завещании.

— Все шутишь? — обиделась Антонина. — Как бы я узнала о завещании, если бы он был жив? Я узнала, когда умер…