Медовый месяц в улье

Он снова погудел, собака ответила заливистым тявканьем, и темный силуэт Бантера скрылся за углом здания.

– Это, – удовлетворенно сказал Питер, бросая шляпу на заднее сиденье, – отвлечет его на некоторое время. Теперь мы уделим друг другу то внимание, которое в последние тридцать шесть часов уходило на всякую ерунду. Da mihi basia mille, deinde centum…[45] Женщина, ты понимаешь, что я своего добился? Что ты моя? Что ты теперь от меня не избавишься, пока нас не разлучит смерть или развод? Et tot millia millies quot sunt sidera coelo…[46] Забудь про Бантера. Мне плевать, прогонит он собаку или собака прогонит его.

– Бедный Бантер!

– Да, бедняжка! Никакой ему свадьбы… Нечестно, правда? Все пинки ему, а все поцелуи мне. Не сдавайся, старина. Ах, если бы Дункан на стук очнулся![47]Еще несколько минут можно не спешить.

Возобновилась канонада дверного стука, и собака впала в истерику.

– Должен же кто-то когда-нибудь прийти, – сказала Гарриет, чье чувство вины не могли задушить никакие объятия, – ведь иначе.

– Иначе. Прошлую ночь ты провела на постели из гусиного пуха и так далее. Но постель из гусиного пуха и твой лорд молодой неразделимы только в балладах. Ты предпочтешь жениться с перьями или спать с гусями? Или обойдешься лордом в чистом поле?

– Он бы не застрял в чистом поле, если бы я не была такой идиоткой и не противилась церкви Св. Георгия на Ганновер-сквер.

– И если бы я не отказался от предложенных Элен десяти вилл на Ривьере!.. Ура! Кто-то заткнул собаку – это шаг в правильном направлении. Веселее! Ночь только началась, и мы еще можем найти постель из гусиного пуха в деревенском пабе – или в крайнем случае переночевать в стогу. Мне кажется, что если бы я не мог предложить тебе ничего, кроме стога, ты бы вышла за меня много лет назад.

– Очень может быть.

– Проклятие! Подумать только, чего я лишился.

– И я. Сейчас я могла бы брести за тобой с пятью детьми и подбитым глазом и говорить симпатичному полисмену: “Че вы к нему привязались – это ж мой старик. Что ж, ему и поучить меня нельзя?”

– Кажется, – с укоризной сказал ее муж, – подбитый глаз тебе милей пятерых детей.

– Разумеется. Фингала-то от тебя не дождешься.

– Да, вряд ли ты так легко отделаешься. Гарриет… я все думаю, смогу ли я хорошо с тобой обращаться.

– Мой милый Питер.

– Да-да, знаю. Но, видишь ли, я никогда не навязывался никому очень надолго. Кроме Бантера, конечно. Ты посоветовалась с Бантером? Как ты думаешь, он охарактеризует меня положительно?

– Судя по тому, что я слышу, – сказала Гарриет, – Бантер нашел себе подружку.

Из-за дома раздавались шаги двоих людей. Кто-то на повышенных тонах спорил с Бантером.

– Вот когда сама все увижу, тогда и поверю. Сколько раз повторять, мистер Ноукс в Броксфорде, уехал, как водится, в среду вечером, и ничего не сказал ни мне, ни кому другому, ни насчет продажи дома, ни насчет всяких лордов и леди.

Эти слова произнесла только что показавшаяся в свете фар суровая угловатая женщина неопределенного возраста, одетая в макинтош, вязаную шаль и мужской картуз, лихо укрепленный у нее на голове крупными блестящими шляпными булавками. Ее, похоже, не впечатлил ни размер машины, ни блеск хромированных деталей, ни яркость фар, так как, подходя со стороны Гарриет, она боевито сказала:

– Ну-с, кто вы такие и что вам надо, что вы такой шум подняли? Дайте-ка я на вас погляжу!

– Да ради бога, – ответил Питер.

Он включил подсветку приборной панели. Его светлые волосы и монокль произвели, по-видимому, неблагоприятное впечатление.

– Гм! – сказала женщина. – На вид кинозвезды. Ну да (кинув испепеляющий взгляд на меха Гарриет), кто ж еще, провалиться мне на этом месте.

– Простите, что побеспокоили вас, миссис, мм… – начал Питер.

– Раддл я, – представилась дама в картузе. – Миссис Раддл, почтенная мать семейства со взрослым сыном. Он сейчас идет из флигеля с ружьем, только штаны натянет, а то он их как раз уже снял, чтоб лечь вовремя, а то ему завтра рано на работу. И что вам неймется? Мистер Ноукс в Броксфорде, так я и сказала этому вашему парню, и от меня вы ничего не добьетесь, потому как это не мое дело, я ему только с уборкой помогаю.

– Раддл? – переспросила Гарриет. – Это он когда-то работал на мистера Вики из “Пяти вязов”?

– Да, он самый, – быстро ответила миссис Раддл, – но это уже пятнадцать лет тому. Я овдовела пять лет назад на Михайлов день, и муженек он был хороший, когда был в себе, конечно. А откуда вы его знаете?

– Я дочь доктора Вэйна, который жил в Грейт-Пэгфорде. Не помните его? Я помню ваше имя, и кажется, я вас видела. Но вы тогда жили не здесь. Ферма была у Бэйтсонов, а во флигеле жила женщина по фамилии Свитинг, которая держала свиней, а у ее племянницы что-то было не в порядке с головой.