Медовый месяц в улье

Питер вошел в комнату так тихо, что только Гарриет его заметила. Он остался у двери, заводя свои часы и выставляя на них время по стенным часам. По-видимому, он пришел в нормальное состояние, так как у него на лице читалась напряженная работа ума.

– Не знаете, он составил завещание?

Кирк задал вопрос как бы между прочим. Листок бумаги, в котором заключался ответ, был спрятан у него под блокнотом.

– Да, конечно, – сказала мисс Твиттертон, – я уверена, что он составил завещание. Не то чтобы от этого много зависело, потому что в семье осталась только я. Но он точно мне говорил, что составил. Он всегда говорил, когда я беспокоилась по какому-то поводу, – разумеется, я не слишком обеспечена, – он всегда говорил: не торопись, Эгги. Я не могу помочь тебе сейчас, потому что все деньги ушли в дело, но они достанутся тебе, когда я умру.

– Понятно. Вам никогда не приходило в голову, что он может передумать?

– Нет, зачем? Кому еще он мог все завещать? Кроме меня, никого нет. Но кажется, теперь ничего не осталось?

– Боюсь, что к этому все идет.

– Боже мой! Он это имел в виду, когда говорил, что все деньги ушли в дело? Что все пропало?

– Очень часто именно так и бывает, – сказала Гарриет.

– Так вот что… – начала мисс Твиттертон и осеклась.

– Вот что – что? – подсказал супериндендант.

– Ничего, – жалобно сказала мисс Твиттертон. – Просто одна вещь, о которой я подумала. Это личное. Но он однажды говорил, что не может свести концы с концами и что ему не платят по счетам… Ох, что я наделала? Как мне теперь объяснить?..

– Что? – снова спросил Кирк.

– Ничего, – поспешно повторила мисс Твиттертон. – Просто это так глупо с моей стороны. – Гарриет показалось, что мисс Твиттертон собиралась сказать что-то другое. – Он однажды занял у меня небольшую сумму – немного, – но, конечно, много у меня и не было. О боже! Я боюсь, что это так ужасно выглядит, что я как раз сейчас думаю о деньгах, но… Я очень надеялась, что у меня что-то останется на старость… и время сейчас не простое… и надо платить аренду за коттедж… и…

Она была готова расплакаться. Гарриет смущенно сказала:

– Не переживайте. Я уверена, что-нибудь подвернется.

Кирк не смог устоять.

– Мистер Микобер![154] – сказал он с некоторым облегчением. Слабое эхо за спиной привлекло его внимание к Питеру, и он обернулся. Мисс Твиттертон принялась лихорадочно искать в ридикюле носовой платок и нечаянно высыпала наружу целый водопад веревочек, карандашей и целлулоидных колечек для кольцевания кур.

– Я очень надеялась, что он их вернет, – всхлипывала мисс Твиттертон. – Ой, извините. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Кирк откашлялся. Гарриет, у которой, как правило, имелся запас носовых платков, обнаружила, к своему недовольству, что как раз сегодня с ней был только один полотняный лоскуток – и тот настолько изысканный, что годился лишь для тех нечастых светлых слез, которых можно ожидать в медовый месяц. На помощь пришел Питер – его платок вполне мог сойти за юный, еще не выросший до конца белый флаг.

– Совершенно чистый, – весело сказал он. – У меня всегда есть запасной.

(Черта с два, подумала Гарриет. Ты просто чересчур вышколен.)

Мисс Твиттертон укрыла лицо в белом шелке и отчаянно сопела, в то время как Джо Селлон усердно изучал свои стенографические заметки. Молчание грозило затянуться.

– Мисс Твиттертон еще нужна вам, мистер Кирк? – наконец осмелилась Гарриет. – Потому что мне и правда кажется, что…

– Гм… Да, – сказал суперинтендант. – Если мисс Твиттертон будет не против рассказать нам, исключительно для проформы, разумеется, где она была вечером в прошлую среду.

Мисс Твиттертон бодро вылезла из носового платка.

– По средам же всегда занятия хора, – объявила она с неприкрытым удивлением, что кто-то может задать такой простой вопрос.

– Ах да, – согласился Кирк. – И я думаю, что вы, разумеется, заглянули к дядюшке, когда все закончилось?

– Нет-нет! Не заглянула. Я отправилась домой ужинать. Понимаете, в среду у меня очень напряженный вечер.

– В самом деле? – спросил Кирк.

– Да, конечно, ведь в четверг базарный день. Мне нужно было еще полдюжины кур убить и ощипать, прежде чем я легла. Я всегда из-за этого поздно ложусь в среду. Мистер Гудакр – он так добр и всегда говорит, что знает, как неудобно устраивать хор в среду, но некоторым из мужчин это больше подходит, так что, как видите…

– Убить и ощипать шесть штук, – задумчиво проговорил Кирк, словно оценивая время, которое это займет.

Гарриет в ужасе посмотрела на кроткую мисс Твиттертон:

– Вы хотите сказать, что сами их убиваете?

– Отчего же нет, – бодро ответила мисс Твиттертон. – Это гораздо легче, чем кажется с непривычки.

Кирк загоготал, а Питер, видя, что его жена придает слишком большое значение этому обстоятельству, весело пояснил:

– Моя дорогая, свернуть шею – это просто лов кость рук. Для этого не нужна сила. – Он скрутил руки в быстрой пантомиме.

Кирк, то ли искренне забывшись, то ли нарочно, добавил: