Медовый месяц в улье

– Прошу прощения, – сказала мисс Твиттертон, проведя их в полную безделушек гостиную с гарнитуром под орех, обитым зеленым бархатом, – что так вас принимаю, садитесь, пожалуйста, леди Питер… Надеюсь, что вы простите мой наряд – ох ты боже мой, – но мой дом так одиноко стоит, и совсем недавно у меня ограбили курятник, и это все так необъяснимо, я совершенно не знаю, что и думать. Так странно. Я совсем не ожидала такого от дяди. и не представляю, что вы после этого думаете о нас обоих.

– Мы думаем, что очень неловко будить вас в это время, – сказал Питер.

– Сейчас всего лишь без четверти десять, – ответила мисс Твиттертон, неодобрительно взглянув на маленькие фарфоровые часы в виде анютиных глазок. – Конечно, для вас это ничто, но, понимаете ли, мы в деревне ложимся рано. Мне надо встать в пять, чтобы покормить пташек, так что я и сама – ранняя пташка, если только вечером нет занятий хора, а они по средам, это такой ужас, потому что в четверг базарный день, но так удобнее нашему дорогому викарию. Но конечно, если бы я хоть что-то знала об этом невероятном поступке дяди Уильяма, я бы вас там встретила, чтобы впустить в дом. Если вы подождете пять – или скорее десять – минут, пока я переоденусь в более подходящий туалет, я могла бы поехать с вами, я вижу, вы на прекрасном автомобиле, если вы не против…

– Не беспокойтесь, мисс Твиттертон, – сказала Гарриет, несколько встревоженная такой перспективой. – У нас достаточно запасов с собой, и миссис Раддл с нашим слугой прекрасно могут позаботиться о нас сегодня. Если вы только дадите нам ключи.

– Ключи, да-да. Такой ужас, что вам не удалось войти, а ночь очень холодная для этого времени года. О чем только думал дядя Уильям – и что он писал – боже мой! Его письмо так меня расстроило, что я не понимала, что читаю. Вы ведь приехали на медовый месяц? Как ужасно все вышло. Я надеюсь, вы хотя бы поужинали? Не ужинали? Я просто не могу понять, как дядя мог. Но вы ведь съедите пирога и выпьете моего домашнего вина?

– Нет-нет, не надо так из-за нас беспокоиться. – начала Гарриет, но мисс Твиттертон уже рылась в буфете. Пока она не видела, Питер поднес руки к лицу в жесте немого отчаяния.

– Вот оно! – с торжеством в голосе сказала мисс Твиттертон. – Я уверена, что после небольшого перекуса вам станет лучше. Мое пастернаковое вино в этом году удалось на славу. Доктор Джеллифилд выпивает стаканчик при каждом визите, что, могу похвастаться, не слишком часто бывает, потому что здоровье у меня прекрасное.

– Это не помешает мне за него выпить, – сказал Питер, опустошив стакан с проворством, которое могло быть истолковано как одобрение напитка, однако Гарриет подозревала, что он просто не хочет долго держать его во рту. – Позвольте, я налью вам?

– Как мило с вашей стороны! – воскликнула мисс Твиттертон. – Сейчас, конечно, довольно поздно, но я ведь не могу не выпить за ваше семейное счастье, правда? Не очень много, пожалуйста, лорд Питер. Наш дорогой викарий всегда говорит, что мое пастернаковое вино совсем не такое безобидное, как кажется… Господи! Но вы ведь выпьете еще капельку? У джентльмена голова всегда крепче, чем у дамы.

– Большое спасибо, – кротко сказал Питер, – но не забывайте, что я должен отвезти свою жену обратно в Пэгглхэм.

– Я уверена, что еще стаканчик ничему не помешает. Ладно, полстаканчика – вот и хорошо! И конечно, вам нужны ключи. Я сейчас же поднимусь за ними – я знаю, что мне не следует задерживать вас. Я отлучусь на минутку, леди Питер, так что съешьте, пожалуйста, еще кусок пирога, это домашний, я все пеку для себя, и для дяди тоже… Не представляю, что это на него нашло!

Мисс Твиттертон убежала, предоставив молодоженам любоваться друг другом в свете свечи.

– Питер, мой бедный, многострадальный, героический агнец, – вылей его в фикус.

Уимзи посмотрел на растение, подняв брови.

– Он и так на последнем издыхании. Думаю, из нас двоих я крепче. Твое здоровье, Гарриет. Можешь поцеловать меня, чтобы перебить вкус. Наша хозяйка не чужда некоторой утонченности (если можно так выразиться), я этого не ожидал. Она сразу правильно назвала твой титул, что необычно. В ее жизни есть привкус благородства. Кем был ее отец?

– По-моему, скотником.

– Тогда он нашел жену выше себя по положению. В девичестве ее, видимо, звали мисс Ноукс.

– Я припоминаю, что она была сельской учительницей где-то под Броксфордом.

– Тогда все понятно. Мисс Твиттертон спускается. В этот момент мы встаем, застегиваем пояс старого кожаного пальто, хватаем мягкую мужскую шляпу и немедленно отбываем.

– Вот ключи. – Запыхавшаяся мисс Твиттертон появилась в дверях со второй свечой. – Большой от задней двери, но она на засове. Маленький – от передней двери, там фирменный противовзломный замок, его трудно открыть, если не знать, как он работает. Может быть, мне все-таки поехать и показать вам.