Медовый рай

Она приткнула старухину колымагу в самом конце парковки, спрятавшись между отчаянно красным грузовиком «Кока-колы» и семейным фургоном с прицепом. Поправила платок, вылезла из машины и решительно зашагала к административному зданию, пестро раскрашенному псевдоиндейским орнаментом с орлами и оленями.

Внутри, между двух тотемных столбов, за деревянной конторкой, похожей на прилавок, дремал толстый дядька с белыми моржовыми усами. Круглые очки в стальной оправе сползли на самый кончик носа. На конторке стоял перекидной календарь с жирной семеркой и словом «пятница».

– Добрый день! – бодро начала Белка, протягивая моржу «Американ Экспресс». – Мне комнату с душем… можно?

Морж проснулся. Удивленно разглядывая тюрбан, взял в руки кредитку.

– Можно… – не очень уверенно проговорил он. – Одноместный?

– Да. Одноместный. Мне часов на шесть.

– У нас приличная гостиница, а не… – обиделся морж. – Семейный мотель. Мы сдаем номера на сутки…

– Конечно, – вежливо перебила его Белка. – Конечно на сутки. Я просто…

Морж сердито поправил очки.

– Документы есть?

Белка незаметно вытерла потную ладошку о подол, протянула толстяку права.

Он взял, сморщившись, приблизил права к очкам, беззвучно шевеля губами, прочел.

– Что за имя такое? Ты откуда?

Белка открыла рот и с ужасом поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, что сейчас скажет. Раздел памяти, ответственный за географию, просто отключился. Морж ждал. Он поднял голову, серые глаза, увеличенные стеклами очков, подозрительно разглядывали ее лицо. Белка понимала, что каждая секунда стремительно и бесповоротно приближает страшный момент, когда морж протянет руку к телефону и позвонит в полицию. В панике она уже была готова выскочить наружу и бежать куда глаза глядят, как неожиданно что-то мелькнуло в сознании и она произнесла:

– Занзибар.

– Занзибар? – удивился морж. – Что это?

– Занзибар, – повторила Белка, менее уверенно добавила: – Страна…

– Занзибар? А где это?

Информация о местонахождении Занзибара у Белки была нулевая. Она неопределенно показала рукой в угол, где стояло чучело медведя гризли, пробормотала:

– Юго-восток… Африки… В районе экватора…

Морж кивнул, похоже, ответ его устроил.

– Стесняться тут нечего. Занзибар так Занзибар. Мой дед, вон, из Германии приехал. И тоже ничего. Всяко бывает. Мы все тут – приезжие.

– Да я там только родилась, – оживилась Белка. – Меня в три года родители привезли.

– Вот я и гляжу – говоришь-то ты без акцента. А имя – чудное.

Он засмеялся, Белка засмеялась тоже. К лацкану малинового пиджака моржа была приколота полированная железка с выгравированным именем «Курт».

43

Белка стояла под душем и плакала. Громко всхлипывала, шмыгала носом, иногда что-то шептала. Слезы мешались с мыльной водой, стекали по лицу, телу, уносились в маленький водоворот стока. Белка не знала, отчего она плачет – наверное, от счастья.

Из кукольного флакона она выдавливала на ладонь шампунь и снова намыливала бритую голову, лицо, тело. От пены, пышной и легкой, пахло летом, яблоневым садом. Наверное, так пахнет счастье. Смутные воспоминания промелькнули в памяти: обрывки каких-то снов – теперь вся прошлая жизнь ощущалась как сон. Зеленый склон, яркий, солнечный, а на нем красные маки. Раскрывалась, нет, распахивалась бескрайняя летняя синь, по которой с торжественным величием плыли мохнатые облака, белые и мягкие, как зефир. Когда облако наползало на солнце, синева вокруг становилась еще пронзительней, а край облака вспыхивал ртутным светом. Само облако темнело, наливалось серым. Из-за него по всему небу расходились веером лучи, точно кто-то там за облаком подавал ей сигнал о чем-то крайне важном.

А иногда облака просто таяли: огромный, в полнеба, белоснежный замок важно плыл по небу и вдруг прямо на глазах распадался на мохнатые куски, которые продолжали ползти в том же направлении, истончаясь и постепенно превращаясь в брюссельские кружева, а после в дым, в сон, в ничто.

Где все это было? Когда?