Медсестра на Венере

Весь первый курс мы изучали общеобразовательные предметы, которые преподают в девятом и десятом классе школы. Их профильных была только психология. Со второго курса подтянулись профильные предметы и началась практика в больнице. Практика мне нравилась гораздо больше чем протирание накрахмаленного белого халата в аудитории. Вообще не понимаю зачем в аудитории халат. Единственное, что доставляло удовольствие от теории это большая перемена. На перемене мы ходили в столовую и объедались вкусными пирожками. Но там всегда была большая очередь и перемена незаметно заканчивалась. Рядом с училищем были хлебозавод и продуктовый магазин. Иногда мы шли на перемене на хлебозавод и брали там горячие только что выпеченные сайки за семь копеек и в магазине покупали дюшес в стеклянной бутылке. Это был райский обед. Однажды мы прямо в белых халатах шли из магазина обратно в училище. В одной руке я держала бутылку газировки, другая была в кармане халата. Навстречу нам шёл мужик. Ну шёл себе и шёл. Так нет же. Поравнявшись с нами он сказал что-то типа комплимента и чмокнул меня в щёку. Я не стерпела такой наглости и рефлекторно заехала ему кулаком прямо в глаз. И пошла дальше. Мужик так и остался ошарашенный стоять на дороге.

Практика проходила у нас по в зависимости от предмета в разных местах. Детские болезни мы изучали в доме малютке где находились отказники в возрасте от нуля до трёх лет. Нам разрешали их тискать и мало у кого из нас не возникло желание кого-нибудь усыновить. Мы привязывались к малышам а преподаватели нас осекали заставляя менять своих любимчиков на других детей, которые не пользовались популярностью.

Психиатрию мы изучали в психбольнице. Было и страшно и смешно одновременно. Психические больные люди все сексуально озабоченные. Чуть зазеваешься и возле тебя уже отирается какой-нибудь мужичок с открытым ртом и слюнями стекающими на пол. Женское отделение немного спокойнее. Здесь в одной палате лежали женщины с разными диагнозами. Самым тяжёлым был идиотизм при котором человек лежит в позе эмбриона и ни на что не реагирует. Интересны были люди страдающие различными маниями. Одна из бабушек считала, что она пятилетняя девочка. Когда мы вошли в палату бабушка сидела на кровати в платочке с клубничками. Чтобы продемонстрировать нам проявление болезни врач начала задавать ей вопросы:

– Сколько тебе лет?

Бабушка показала пять пальцев на руке. Врач её похвалила. Бабушка улыбнулась.

– А кто у нас здесь самый красивый? – продолжала врач.

– Я – ответила бабушка, стукнув себя кулаком в грудь.

– А кто у нас самый умный?

– Я.

– А кто у нас самый глупый?

– Верка! – сказала бабушка показав пальцем на соседку.

Мы посмеялись и врач нас подвела к следующей койке. Пациентка страдала манией преследования. Она жаловалась на то, что каждый день Склифосовский собственной персоной подключает во дворе больнице аппарат, которым пили ей ноги. Жуть.

Более-менее спокойных психов привлекают к трудотерапии. Заходим мы группой в столовую, а там за столами сидят психи, собирают коробки под торты которые наполняются слюной медленно стекающей по подбородку пациента вниз. Зрелище довольно мерзкое. Большая часть группы потом долго не могла есть магазинные торты.

Самой спокойной была практика в терапии. Здесь мы учились делать инъекции. Одноразовых шприцев тогда ещё не было а были стеклянные с толстыми металлическими иглами. Если внутримышечные инъекции всем дались легко, здесь главное правильно определить верхний наружный квадрант, то с внутривенными дело обстояло куда хуже. Мне достался пациент в возрасте у которого вены ушли глубоко под кожу. Я мучилась с поиском вены. Пациент мучился от гуляющей под кожей иглы. И всё же мне удалось сделать инъекцию и с этого момента внутривенные инъекции стали моим коньком.

Кроме работы в процедурной нас пытались привлечь к санитарской работе. Когда нам поставили задачу отмыть плинтуса в отделении мы с подругой резко отказались. Мы сказали, что мытьё полов не входит в обязанности медсестры и что даже дома мы не занимаемся такой чёрной работой. После чего ушли на сестринский пост раскладывать таблетки.

Иногда и медсестры становятся пациентками. Однажды утром я пришла на практику в кардиологию с жуткой головной болью. Я с трудом стояла на ногах и меня клонило в сон. Постовая медсестра измерила мне давление.

– У тебя давление как у трупа. Тебя надо срочно подключать к аппаратам – сказала она.

Лежать в интенсивной терапии мне никак не хотелось, поэтому было принято решение отпоить меня крепким кофе и таблетками повышающими давление. Давление немного поднялось. Но в этот день работник из меня был никакой и меня отправили домой.

***

Больше всего из профильных предметов мне нравилась хирургия. Здесь я проявляла неподдельный интерес к практике хотя теория у меня немного хромала. На практике занятия строились по принципу два часа теории в отделении и полдня практики в отделении, перевязочной и операционной. На одном из теоретических занятий врач задал вопрос что такое фурункул. Все молчали. Тогда он посмотрел на меня и спросил: