Медстар I: Военные хирурги

Впереди Толк в сопровождении дроида продолжала идти по лабиринту мертвых и умирающих, определяя, кто будет жить, а кто почти наверняка умрет. То что солдаты были клонами, и почти не отличались друг от друга, нисколько не ослабляло ужаса, напротив, только усиливало. Вид одного и того же тела, израненного и искалеченного тысячью разных способов, придавал всей сцене налет сюрреалистичности, словно глядишь на не имеющий ни начала, ни конца замкнутый круг боли и смерти.

Баррисс вспомнила, что должна собраться, должна разумно использовать свои способности…

Толк направилась к следующему пациенту, поскользнулась на кровяной дорожке, восстановила равновесие. Бросила взгляд на Баррисс, осматривающую очередного раненого солдата. Джедай мотнула головой.

Еще один "Х" вспыхнул на плече солдата, разгораясь и угасая, словно множество жизней вокруг…

* * *

Они умирали словно, мотыльки в сжигающем свете лампы, и Джос ничего не мог поделать. Заштопанная артерия держалась без протечек, но пациент был в слишком глубоком шоке, чтобы вернуться в этот мир, хоть его кровяное давление и подняли до максимума. Другой солдат улыбался в одну секунду и был мертв в следующую, без всяких видимых причин. Сканнер показал, что металлический заусенец, тоньше иголки, прошел сквозь уголок его глаза и углубился в мозг.

Несмотря на гермополя на уровне пола, врачи временами оказывались по колено в крови, моче, испражнениях, лимфе и спинномозговой жидкости. Охладители и осушители все еще не работали, и зловоние, смешанное с жаркой давящей влажностью, заглушало запах антисептика и перевязочной ткани. Хирурги резали, сшивали и трансплантировали со всем своим умением, медсестры и дроиды помогали им, и все же пациентов не удавалось спасти. Команды — поданные криком или шепотом — наполняли спертый воздух:

— … двадцать кубиков коагулина, состояние…

— … очередь в бакта камеры, никого больше десяти минут не держать…

— … да хоть руками, но держи это поле…

Через два часа работы на счету Джоса было пятеро — и никто из пятерых не выжил. Его пошатывало от усталости — приходилось изо всех сил следить, чтоб не дрожали руки.

— Прессор сюда, быстро!

Он работал как одержимый, используя каждую крупицу своего умения, каждый трюк, которому он научился, день за днем воюя против Смерти, с того дня, как ступил в местную грязь — а Смерть смеялась над ним раз за разом, вырывая угасающие жизни из его рук, из рук других врачей с оскорбительной, приводящей в бешенство легкостью. Законы статистики говорили, что подобное может случиться, что несчастливые дни будут и ничего с этим не поделаешь. Но Джос все равно отчаянно сражался с темным врагом жизни, изо всех сил сдерживая его натиск.

Шестой умер на операционном столе без надежды на реанимацию.

Время размылось. Джос смотрел сквозь длинный темный тоннель, не видя ничего, кроме пациентов перед собой. Он прошел через усталость, нашел второе и третье дыхание — но раненые и умирающие продолжали прибывать, их глаза умоляли его под ярким, безжалостным светом…

Его жизнь раскрашена в алое и белое. Он рожден здесь, за этой работой, за этой работой он прожил здесь всю жизнь, и за этой работой он умрет…

А потом, когда Джос закончил штопать пациента с имплантированным обоими легкими и печенью, который, скорее всего, тоже умрет, Толк коснулась его руки.

— Все, Джос. Это был последний.

Поначалу он даже не понял, что она говорит. Какая-то бессмыслица — как может закончится бесконечное? Он заморгал, словно вышел на свет из глубокой тьмы. Глаза над маской медленно перефокусировались.

— Э?

— Мы закончили. Теперь можно отдохнуть.

Отдых? Что это такое?

Он заковылял прочь от стола. Толк потянулась помочь ему.

— Осторожно, — пробормотал он, — Кто-то увеличил гравитацию.

Он неловко содрал перчатки и швырнул их в мусорный ящик. Промах. Наверное, стоило бы подойти и подобрать их, но мысль о том, чтобы нагнуться, была невыносимой. Он никогда не сможет выпрямиться.

Джос огляделся. Остальные заканчивали или только что закончили операции и тоже осматривались, оглушенные усталостью — тот же взгляд, что и на привычном лице тех, кто попадал под его нож.

— Как… как… это было скверно?

— Скверно.

Он заметил влажные полоски по верху ее маски, там, где ее намочили слезы.

— Мы хоть кого-то спасли?

— Нескольких.

Он, шатаясь, попытался пройтись. Толк взяла его под руку, поддержала.

— Я не хочу знать про проценты, верно?

— Нет. Не хочешь.

Джос почувствовал себя еще хуже.

— Мне кажется, я только что провел десять раундов на арене Геонозиса.

Он хотел… ему необходимо было выпить, но даже мысль об этом требовала слишком больших усилий. Все о чем он сейчас мог мечтать, — это найти ровное местечко, куда можно упасть. Даже не обязательно ровное. Груда камней вполне бы…

Он глянул поверх столов на Зана. Забраку удалось поднять руку в то ли во взмахе, то ли в полу-салюте. Джос слабо махнул в ответ и заковылял к двери.

И, едва оказавшись снаружи, он вновь услышал звук приближающихся эвакуаторов.

Джос захохотал. И долгую, пугающую минуту он не мог остановиться.

Глава 14