Медуза

– Когда нам сказали об «Операции Медуза»… – снова молчание, еще километр пути, – …я спросил Леонардо, почему они придумали такое название. Он ответил, что полковника Комаи, по его собственным словам, навела на мысль бронзовая статуя работы Челлини, хранящаяся во Флоренции, – льстивое оправдание автократического правления клана Медичи, покровителей Челлини. Змеи вместо волос на голове Медузы символизировали вздорную вражду между партиями гвельфов и гибеллинов, поставивших на колени флорентийскую демократию, а потом истребленных тиранией Медичи. Тиранию, в свою очередь, символизировал острый меч Персея, одним махом отсекший голову Горгоны. Тогда, в семидесятые годы, я мог провести параллель с ситуацией здесь, в Италии, но потом… – Опять молчание, на сей раз более чем на два километра. – И тогда Леонардо сказал нечто очень странное, чего я никогда не мог ни забыть, ни понять. Он сказал: «Каждая женщина – Медуза. Когда смотришь ей в глаза, видишь всю историю человечества. И этого достаточно, чтобы обратить человека в камень…»

На полпути домой у Дзена зазвонил телефон. Наверное, Джемма, подумал он, хочет поинтересоваться в своей очаровательно-экспансивной манере, долго ли ей еще ждать своего завтрака. Но он ошибся.

– Это Бруньоли. Вы видели «Репубблику»?

– Я бегло просмотрел ее.

Последовал вопрос, которого Дзен ждал и боялся.

– Вы случайно не имеете к этому отношения?

– Ну, в некоторой степени. Колеса уже крутились, я лишь кое-где придал им ускорение. Можно сказать, что я действовал как «вспомогатель». Как вы, доктор Бруньоли, если вы не обидитесь на такое сравнение.

К удивлению и облегчению Дзена, его начальник тихо рассмеялся.

– Напротив! Если такое сравнение правомерно, я был бы лишь польщен. По очевидным причинам я не собираюсь спрашивать, что и как вы сделали, Дзен, но позвольте заверить, что влиятельные лица здесь, в министерстве, вполне довольны результатом. Наши соседи по улице окажутся в дерьме по самые уши на все обозримое будущее, и какие бы благовидные оправдания они ни выдвигали, как бы все ни отрицали и какие бы ни придумывали легенды, большая часть дерьма прилипнет к ним навсегда. Короче, вы – звезда. Можете отдыхать до конца месяца, спрячьте голову и, излишне говорить, – никому ни слова обо всем этом. Кстати, по вашей просьбе наши техники провели проверку квартиры сеньоры Сантини, где вы проживаете. Она была в отъезде и о вторжении ничего не знает. Вся квартира была нашпигована «жучками» сверху донизу. Теперь все в порядке, и вы можете вернуться к обычной жизни до следующего уведомления. Еще раз – мои поздравления.

Дзен пошел обратно по пустынной улице. На правительственном здании напротив развевался флаг, приспущенный по случаю кончины некогда пользовавшегося дурной славой политика. Дзен иронически, однако с примесью гордости посмотрел на него. Я тоже исполнил свой долг, подумал он.

Джемма слонялась по кухне в шелковом пеньюаре, который он подарил ей вскоре после того, как они стали жить вместе.

– Господи, сколько же ты ходил! – сказала она с умеренным раздражением, открывая пакет с выпечкой. – Ладно. Молоко еще теплое, а кофе я сварю свежий. Да, забыла сказать, твой друг объявился.

– Какой друг?

– Ну, тот, с какой-то сардинской фамилией.

– Джильберто Ньедду?

– Точно. Он прислал мне электронное письмо, в котором сообщает, что собирается в наши края и мог бы к нам заглянуть. Я ответила, что ты в отъезде, но он написал, что хочет познакомиться со мной. Оказалось, он занимается импортом непатентованных аналогов патентованных лекарств, нелегально производимых в Индии и на Дальнем Востоке. Здесь он расфасовывает их в упаковки, идентичные настоящим, и предлагает фармацевтам по очень низким ценам, а они затем сбывают лекарства по полной цене патентованной продукции.

– И что ты ответила?

– Категорическое нет. Мне было немного неловко, поскольку он твой друг и вообще. Но я вполне довольна тем, как у меня идут дела, и, знаешь, мне не нужны неприятности.

– Конечно, знаю.

– Тем не менее расскажи мне о том деле, над которым ты работал на севере. Вчера я тебя ни о чем не спрашивала, ты был слишком усталым.

Дзен скорчил гримасу.

– В общем-то рассказывать особо не о чем. Малозначительная гадкая семейная драма. У жены был любовник, муж узнал и убил его, а потом об этом узнала жена и убила мужа.

– Какая мерзость.

– Вот именно. Но какое нам дело? К нам это не имеет ни малейшего отношения.

Он поцеловал ее в губы.

– Я безумно тебя люблю.

– Милый! А я люблю тебя разумно. Беспроигрышная комбинация, ты не находишь?

Дзен снова поцеловал ее. В кофейнике забулькал закипающий кофе. Дзен улыбнулся, кажется, впервые за последние несколько дней.

– Могло быть и хуже, – сказал он. – Могло быть намного хуже.