Медведь

ЗАХОДЯЩАЯ ЛУНА И ВСТАЮЩЕЕ СОЛНЦЕ СОШЛИСЬ на горизонте, когда они перевалили через гребень холма и попали в мир моренных холмов и лощин, заросших сочной травой и дикими цветами, — все это совсем не было похоже на поляны и озерные берега, которые девочка видела раньше, здешний холмистый пейзаж был повсюду одинаков, без конца и без края. Мужчина набрал горсть побегов иван-чая, положил в торбу. Потом они забрались на невысокий холм, осмотрели раскинувшийся вид и сели перекусить. Девочка устала после целой ночи ходьбы, ей хотелось поспать. Отца же, похоже, место это заинтересовало.

Он сказал ей: когда я приходил сюда со своим отцом, из земли еще поднимались стены. Немного, но разглядеть можно было. А когда мы тут оказались с твоей мамой, тому уже десять лет с лишним, на земле попадались кирпичи и стекло, но вертикально уже ничего не стояло. А теперь вот оно как.

Девочка уставилась в расстилавшуюся перед ней пустоту.

А зачем стены? — спросила она.

Когда-то дома были. Больше нашего. Стояли во много рядов, ты только попробуй себе вообразить. Я сам-то только и могу, что вообразить. Никогда своими глазами не видел.

Она долго смотрела вперед, а потом сказала: другие.

Мужчина кивнул.

Очень давно, сказал он.

Некоторое время девочка вслушивалась в непривычную, похожую на лесную тишину этого места, потом начала задремывать, но тут расслышала, как мужчина сбросил торбу со спины и зашагал вниз по склону к глубокой вмятине в земле, что была внизу.

Она стремительно вскочила и крикнула: нет!

Он остановился, обернулся.

Что такое?

Не надо. Не ходи. Мы же не знаем, что там внизу.

Мужчина остановился посередине травянистого склона.

Не думаю, что там внизу есть что-то, о чем нужно знать, сказал он. Зато может найтись что-то полезное.

Он двинулся дальше по склону холма, девочка следила, как он замедлил шаг, аккуратно прошел по периметру углубления, потом исчез за краем. Она стояла и ждала, стараясь не глядеть на страх перед собой — на гигантского гусака, — и тут мужчина вылез из углубления и направился назад по склону холма.

В руке он держал кусок стекла, перепачканный в земле; сказал: из этого выйдет отличный наконечник на мелкую дичь.

Он показал стекло девочке, потом развязал торбу, вынул кусок кожи, завернул находку, положил рядом с бечевой для удилища.

Идем, сказал он. Может, еще что отыщется.

Девочка замялась.

Мужчина указал туда, где нашел стекло, и сказал: только чуть-чуть дальше.

Она сбросила с плеч торбу и лук, они перебрались через еще один гребень. Там мужчина отгреб землю и показал девочке, как выглядели стены. Бесцветные, плоские одинаковые блоки, пустота в середине заполнена грязью и насекомыми, застрявшими в глине. Он поднял комок этой грязи, бросил, и рядом с тем местом, куда комок упал, что-то шевельнулось. Что-то мелкое, юркое, сотканное из теней. Он посмотрел на девочку — видела ли и она тоже, но она не видела, и он этому обрадовался.

В полдень они прервались, чтобы поесть, потом, в дневную жару, обыскали еще два кургана, но больше ничего не нашли, а потому вновь прикрыли развалины землей, вернулись на свой холм и расположились там на ночь.

ТРЕВОЖНЫМ БЫЛ ИХ СОН НА ТРАВЕ ПОД ПОШЕДШЕЙ на убыль луной: двое обитателей мира, опознать который теперь уже не мог никто кроме них, явившихся первыми, поскольку все другие, те, что когда-то претендовали на владычество и имя и верили, что останутся в памяти, в итоге лежали недвижно, погребенные под землей.

УТРОМ ОНИ НАСКВОЗЬ ПРОМОКЛИ ОТ РОСЫ. КОСТРА не разводили, молча позавтракали сушеной олениной и иван-чаем, а потом сложили свои немногочисленные пожитки. Солнце как раз вставало из дымки на востоке, и мужчина обратился к нему лицом, зная, что предстоит еще два ночлега, прежде чем они доберутся до океана; он повернулся, чтобы сказать об этом дочери.

Тут-то он его и заметил: проблеск слабого света, отразившийся от чего-то в дальнем конце полянки, в месте, до которого они не добрались. Он быстро спустился с холма, пересек поляну, а там встал на колени и начал руками отгребать землю.

Оказалось — еще один кусок стекла, да такой, в котором сквозь грязь и царапины на поверхности отражалось человеческое лицо. Он протер его рукавом, вернулся к девочке, показал.

Что видишь? — спросил он.

Она посмотрела в стекло, скривилась, посмотрела снова.

Как будто бы глядишь в воду, только видно себя еще отчетливее.

У твоей мамы когда-то было такое стекло, в деревянной раме, с деревянной ручкой. Досталось ей от ее матери. А той — от кого-то еще.

Она вот так и выглядела? — спросила девочка, молча глядя в стекло.

Да, ответил мужчина.

И что с ним сталось?

Не знаю, сказал он. В последний раз я его у нее видел перед самым твоим рождением. А потом оно куда-то делось.

Девочка крутила стекло в руках, но отражение оставалось прежним. Потом опустила его.

Возьму для стрел, сказала она и засунула стекло в торбу.

Там обнаженный кусок стены, который мы вчера не заметили, сказал мужчина. Давай посмотрим еще разок, а после — в дорогу.