Медведь

Поэтому Медведю не хотелось убивать этих глупых волчат. Некоторые вещи – необратимы, а одна смерть тащит за собой другую, и конца этой цепочке нет. Смерть – это такой же омут, как и жизнь. Стоит броситься в нее с головой, и на берег уже не вернешься.

Парни почему-то медлили.

А между тем до встречи с Потапчуком оставалось всего два часа. Малахов вздохнул: опаздывать на свидание с непосредственным начальником было по меньшей мере невежливо.

И Малахов отбросил зонтик и рванулся вперед. А ребята попались неповоротливые. Они напали разом – мешали друг другу, широко размахивали руками, хрипло матерились. А Медведь рубил их, стараясь не убить, не искалечить, а только успокоить на время, потому что трупы ему были не нужны – за ними сразу потянется кровавый след, который может привести к «берлоге».

Может, эти дети и страдали неврозами, но вот слабоумием они не страдали, это точно. Особенно Слюнявый Чико. Когда его приятель выронил цепь и рухнул на асфальт, да так и остался лежать, захлебываясь кровью и блевотиной, Слюнявый Чико попятился и оглянулся, выискивая путь к отступлению. Это было еще одной ошибкой. Потому что в ту же секунду Малахов выбил нож из его руки. Тонкое лезвие мелькнуло в струях дождя и коротко звякнуло далеко в стороне. А потом последовал удар ребром ладони по гортани…

Слюнявый Чико осел. Малахов едва успел его подхватить и прислонить к стене. В глазах «волчонка» застыл ужас. Он знал, что перед ним тоже хищник, но гораздо более опытный и сильный. Слюнявый Чико привык жить по законам ночи. Он сам не знал пощады и не ждал ее от других.

Затравленный зверь. «Нет, – подумал Малахов. – Никогда это великовозрастное дитя не будет стоять на страже над пропастью во ржи. Оно, скорее, подтолкнет к самому краю…»

– Слушай внимательно и запоминай надолго, – сказал Малахов. – Мне понравилась эта улица. Теперь я буду ходить здесь часто, очень часто – каждый вечер. И если мы еще раз встретимся, то тебе будет больно, мучительно больно. Ты меня понял, волчонок? Или глухой?..

Слюнявый согласно закивал головой. Понял, мол… Прекрасно все понял. Говорить он не мог. И еще полчаса не сможет. Будет только хрипеть.

Сбоку послышался топот и голоса. Из-за поворота вышли двое.

– …И на фига ты пристал к этому уроду?!.. Напился, как свинья, так будь человеком! Шлепай из-за тебя по лужам… А так хорошо сидели…

– А чо?.. Я был в норме. Все путем… Подумаешь, еще один пузырь…

– А телка та чем тебе насолила? Что ты на нее налетел, как боров? И меня, гад, еще припутал?.. Ты ж видел, что с ней урод этот… Он об тебя стул сломал…

– Я ж говорил… Мне он сразу не понравился. Сука… А эта телка… Как ее звали-то?..

– Пошел ты к черту, алкаш! Напьешься – ничего не помнишь.

– Еще как все помню!.. И урода этого в галстуке однозначно помню… Пусти меня! Вцепился, понимаешь…

– Ничего, Жорик, ты не помнишь. Знаю я тебя. У тебя после третьей глаза к переносице съехались. Закусывать надо… А я тебе говорил… Без закуси ты не человек. И на фига пиво сверху заливать?.. Ты не брыкайся, а то под трубу засуну. Вмиг отрезвеешь!

– Эй… Глянь. Там уже один лежит… А вон тот с зонтиком… Это ж тот урод!

Улица была пустынна. Только Малахов и Слюнявый. И еще эти двое. Молодые, крепко сбитые ребята. Один, высокий, широкоплечий, держал под руку второго, плотного и мордастого. А Мордастый все куда-то порывался. А теперь, пьяно уставившись на Малахова, Мордастый Жорик решительно затормозил. Попытки Высокого сдвинуть его с места были тщетными.

– Попался, урод! – заорал Жорик, пытаясь схватить Малахова свободной рукой. – Теперь, гад, не уйдешь…

– Да это не тот! – пытался урезонить приятеля Высокий. – Тот в галстуке был и в кожаной куртке. А этот, смотри, с зонтиком…

Малахов отодвинулся в сторону и указал на Слюнявого.

– А может, вы этого ищете? – спросил он. – Куртка, вот, на месте… Или его дружка? Только дружок сейчас занят. Отдыхает.

– Точно! Это тот урод! – завелся с полуоборота Мордатый Жорик. Он остервенело вцепился в Слюнявого Чико. – Галстук, сволочь, снял… Меня не проведешь!.. И курточку поменял…

Слюнявый испуганно замотал головой и что-то захрипел. Боль в горле все еще мешала ему говорить. Малахов толкнул его в пьяные объятья Мордатого Жорика, а сам пошел прочь. Он подобрал валяющийся на мокром асфальте нож Слюнявого Чико. Хороший нож. Сталь превосходная. Изогнутое острие и желобок для оттока крови. А рукоятка сделана из кости, мягкий переход от охристого цвета к темно-коричневому, шероховатая поверхность – очень удобно, не скользит в руке. Отличный боевой трофей.

Малахов уже дошел до следующего поворота, а за спиной все не переставал клокотать возмущенный голос Жорика:

– Пусти, Федя… Дай мне этого урода… Он ту телку увел! Как ее?.. Нет, ты помнишь, что он вытворял?.. Он об меня стул сломал!..

Высокий Федя начал что-то бубнить, но Мордастого Жорика остановить было уже невозможно.

– А если это и не он, так что?.. – надрывался Жорик. – А ну стой, урод! Куда намылился? У, гад… На, получи…