Медведь для Маши

Со стоном припадаю к её рту, делая эту женщину целиком своей. Она вскрикивает, замирает, впиваясь ногтями в кожу на спине. Шепчу ей что-то ласковое и покрываю поцелуями всё лицо.

— Тише-тише, моя маленькая, — собираю губами одинокую слезинку, скатывающуюся по виску.

Стараюсь всё делать медленно, считывая каждый стон, каждый вздох своей малышки. Отвлекаю от боли ласками. И у меня получается, чёрт дери это всё! Чувствую, как Маша дрожать начинает, а потом широко распахивает глаза, оглушая меня своим страхом, сменяющимся удивлением. И после выгибается в моих руках, издав приглушённый стон.

Глава 35

Маша

Меня колотит так, что зуб на зуб не попадает. В голове шумит, а сердце из груди вырваться пытается. Я сижу в машине рядом с теперь уже законным супругом и никак не могу в руки себя взять. Мы едем домой, и там произойдёт то, отчего одновременно стыдно и страшно. Мне предстоит обнажиться перед мужчиной. Я готовилась к этому морально и телесно, но всё равно разве к этому возможно подготовиться?

Ощущение попеременного жара и холода кожу опаляет. Меня словно в костёр бросают, а потом мгновенно в ледяную воду. Про себя лишь одно повторяю, что ещё никто от этого не умер. Значит, и я вытерплю. Тем более Мишу люблю, он мне внешне до ломоты нравится, а от поцелуев я буквально таю в его руках. Возможно, и остальное с ним пыткой не будет?

И мне почти удаётся себя уговорить. Убедить, что господь создал мужчину и женщину друг для друга, чтобы они род человеческий продолжали — это правильно и непоколебимо. Но когда в спальне с ним остаюсь, снова погружаюсь в свои страхи.

Вижу в его глазах желание. Они темнеют, превращаясь из серо-голубых в сине-графитовые. Зрачок расширяется, его дыхание становится быстрым, а сам он такой горячий, что кажется больным.

«Этот мужчина мой муж», — успокаиваю себя. «Он никогда мне зла не причинял». Но сейчас рядом с ним я чувствую себя такой крошечной и уязвимой. Теперь я жена ему, и он может больше не сдерживаться.

Замираю.

Мне кажется, что даже перестаю дышать, когда его губы оставляют лёгкий поцелуй на плече. Кажется, сердце рёбра проломит. Это место приятно покалывает, и от него по всему телу мурашки бегут. Муж говорит мне ласковые слова, но меня больше его тон успокаивает и расслабляет. Миша не переходит в резкое наступление, вопреки моим опасениям.

Все его касания и поцелуи настолько бережные и ласковые, что голова кружиться начинает.

Я ведь слышала разговоры замужних женщин. Тех, кто только-только замуж вышел. Некоторым везло, и они по любви шли. Но и те часто рассказывали, как им плохо было в первую брачную ночь. Как мучил их муж до самого утра. И как они встать потом не могли, а приходилось идти, домашнюю работу выполнять.

И я ждала подобного. До конца ждала. Но ласки так и не становились грубыми и требовательными, и я сама осмелилась выпрашивать… только сама не понимаю, чего именно. Внутри всё жгло, а я притягивала Мишу к себе, жадно ловя его губы. Хотелось уплыть, раствориться в блаженстве от этих касаний. Даже стыд ушёл и не торопился возвращаться. Всё казалось естественным и правильным. Я тонула. Но не в пучине боли, а в наслаждении. Скользила пальцами по буграм мышц, вдыхала его запах и льнула к разгорячённому телу.

Яркая вспышка боли вырвала из неги, заставив вскрикнуть. Пыталась сдержаться, но одна слезинка всё-таки скатилась по щеке, и Миша её ласково губами собрал. Он гладил, нашёптывал нежности, зацеловывал меня всю. Разве могла боль не уйти? И она ушла, но на смену ей пришло нечто другое — ошеломляющее, пугающее, заставляющее заметаться в руках мужа. С моим телом происходило что-то незнакомое и странное. Это ощущение разрасталось внизу живота, затапливая меня, заставляя цепляться в сильные плечи и пытаться высвободиться, но мужчина не отпускал.

Яркая вспышка стала финалом. Этот комок разросся до предела, затопив меня всю, а потом взорвался на миллион кусочков, ошеломляя и унося меня за пределы собственного тела.

Когда немного пришла в себя, поняла, что лежу в крепких объятиях. Муж нежно меня поглаживает и целует в шею и за ушком. И так хорошо от всего произошедшего, что только жмуриться как кошке хочется. Вот оно, оказывается, как может быть…

Выдохнула блаженно и завозилась в тёплых объятиях.

— Ты как, маленькая? — ласковый шёпот в самое ушко.

По телу мурашки, в груди яркое солнце.

— Мне хорошо, — отвечаю честно и слышу вздох облегчения.

— Больше не будешь меня бояться? — лукавые нотки.

— Нет, — буквально мурчу.

— Это хорошо. Машуль, но я же любить тебя буду часто. Помнится, ты этого сильно боялась.

— Больше не боюсь, — говорю с улыбкой, ловлю руку и трусь о неё щекой. — Люби. А я буду тебя любить. Мой большой, сильный и страшный медведь, — хихикаю, ощущая, как глаза сами собой закрываются.

Миша что-то бурчит в ответ, но я уже не слышу, проваливаясь в счастливый и безмятежный сон.

А утром просыпаюсь одна. И так мне пусто и холодно становится, что грудь тисками сдавливает. Кажется, что я всегда была рядом с мужем, за стеной, в безопасности и любви, а сейчас этого внезапно лишилась.