Медведь и Пингвин (СИ)

“Военный корабль “Плайя-Хонда”, Королевский-Императорский Флот”, – ответили белголландцы. – “Охрана морских путей и свободной торговли. Что вы делаете в этом квадрате?”

“Прошу о помощи. Поврежден, не могу двигаться. На борту спасенные моряки с затонувших итальянских судов”, – немного невпопад ответил сигнальщик “Каталонии” — согласно полученным от капитана инструкциям.

“Оставайтесь на месте, “Каталония”. Идем на помощь”.

Дистанция между двумя кораблями сократилась примерно до полумили, когда орудия “Плайя-Хонды” открыли огонь. Первый залп – недолет. Недолет, но снаряды упали достаточно близко, чтобы потопить две или три итальянские шлюпки и обрушить на палубу “Каталонии” фонтаны воды и град осколков. Две дюжины итальянцев и республиканских моряков, помогавших им выбираться из воды, были убиты на месте. Буквально через несколько секунд последовал второй залп. “Какого черта, – удивился Хеллборн, – они же не могли так быстро перезарядиться...” Правильно, не могли. Это всего лишь орудия другой башни крейсера. На этот раз перелет, и довольно сильный. Третьего залпа никто дожидаться не стал.

- Все вниз!!! – заорал капитан Бельграно. – Экстренное погружение!!!

Так получилось, что Джеймс Хеллборн нырнул в люк одним из последних. У него за спиной кричали о чем-то своем недоспасенные итальянцы. Едва внешний люк захлопнулся, как “Каталония” в который раз за этот день заходила ходуном — “Плайя-Хонда” выпустила еще одну серию снарядов. К счастью, снова не точно в цель.

- Проклятые белголландцы! Предательство у них в крови... – не выдержал кто-то из офицеров.

- Товарищи, я снова жду ваших предложений, – не постеснялся объявить капитан Бельграно.

- Мы не можем развернуться... – начал было механик.

- Мы не можем развернуть башню, – добавил артиллерист.

- Таран, – разумеется, это был чертов японец.

- Мы не можем развернуться, – напомнил капитан, – а он заходит с правого борта. Другие идеи?

- Пусть подойдет поближе, и я подорву торпеды, – не унимался японский маньяк.

- Это крайняя мера, – хладнокровно отозвался Бельграно. – Еще?

- Я могу поднять стволы орудий вертикально, – предложил троцкист-мексиканец. – Если он встанет прямо над нами... Разумеется, я смогу выстрелить только один раз. После этого стволы и башня будут затоплены.

- Это невозможно, – прошептал механик-конфедерат. – Еще никому не удавалось это сделать.

- А как, по вашему, погиб “Мерримак”? – поинтересовался мексиканец.

- Это ложные слухи! – вспылил конфо-американец. – Он подорвался на мине!

- Отставить! – рявкнул капитан. – Это сейчас неважно. Попробуем ваш способ. Если не сработает... – Бельграно покосился на японца. – Попробуем что-нибудь другое. Все по местам! Продолжать погружение! Рулевой, погрузите нас на двести метров!

- Слишком глубоко, – возразил мексиканец. – Я бы предложил сто сорок.

- Согласен, – кивнул Бельграно. – Сто сорок метров. – Капитан повернулся к мексиканскому безумцу и с чувством пожал ему руку. – Вы мужественный человек. Я горд, что мне довелось служить и сражаться рядом с вами.

Остальные офицеры машинально вытянулись по стойке “смирно” и щелкнули каблуками. В республиканском флоте подобное поведение не поощрялось, но они были детьми далеких стран и воспитанниками своих старых флотов — и в этот критический момент вспомнили об этом.

- Старший акустик! – повысил голос капитан.

- Здесь!

- Вы все поняли?

- Так точно.

- Доложите, когда белголландец будет точно над нами. А до тех пор — полная тишина на борту!

Но не за бортом. Очередная ударная волна сотрясла “Каталонию”. Нет, это уже не снаряды. Похоже, белголландцы сбросили глубинную бомбу.

Первую из многих.

Последовавшие полчаса Джеймс Хеллборн при первом же удобном случае постарался выкинуть из памяти. Так страшно ему не было никогда, ни на одной войне, ни в одном сражении — ни до, ни после.

А затем прогремел особенно громкий взрыв.

- ЕСТЬ! – заорал акустик. – Точно в цель! Большая пробоина, он стремительно погружается, слышу вторичные взрывы!!!

- Доложить в отсеках!

- Башня не отвечает, капитан, – грустно доложил старпом. – Ее не просто затопило — ее сорвало с креплений. На борт поступает вода...

Капитан Бельграно тяжело вздохнул и потянулся к микрофону.

- Всеобщее внимание! Товарищи, это была отличная лодка. Вы храбро и достойно сражались. Я горжусь вами... ВСЕМ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!!!

Этот приказ не пришлось повторять дважды. Иногда наступает час, когда даже храбрые и мужественные люди не стесняются со всех ног удариться в бегство.

По крайней мере, такие мысли роились в тот момент в голове у Джеймса Хеллборна — и изрядно его утешали.

Альбионский шпион чуть ли не самым первым добрался до эвакуационного отсека правого борта, к которому был приписан. Забрался в ближайшую спасательную капсулу и тщательно задраил люк. Проверил давление и герметичность. Сорвал предохранительную пломбу и дернул за пусковой рычаг.