Медведи и Я

Благодаря тому, что этот год был урожайным на всяческих личинок, червей, муравьев и жуков, наши дрозды отъелись и были в хорошей спортивной форме для предстоящего дальнего перелета. Вместо трех потрепанных и чуть живых пичужек, переживших лесной пожар, у нас в этот год выросло пятнадцать удальцов, лихих чемпионов по ловле насекомых, которые улетят зимовать на

Однажды в полдень, когда после ночного промысла медведи вернулись домой, мне впервые удалось мельком взглянуть на жениха нашей Дасти; на этот раз он проводил ее до опушки возле нашей хижины. У него была блестящая шерсть оттенка корицы. Расти и Скреч, очевидно, приняли его в свою компанию, так как он каждый день присоединялся к ним по пути. Наверно, он дремал в лесу, поджидая их прихода. Я мысленно прозвал его Спуки , потому что его никак не удавалось разглядеть.

Медведи из своих странствий возвращались, когда им вздумается, поэтому Спуки, медведь-призрак, успевал исчезнуть в чаще кустарника раньше, чем мне удавалось расслышать шаги моих косолапых приятелей — хоть я и просматривал, вооружившись биноклем, окружающий ландшафт дюйм за дюймом — все было напрасно. Надеясь побольше разузнать о новичке, изо дня в день провожал медведей, когда они уходили в свои ночные странствия, полагая, что у них должно быть какое-то привычное место встречи, но влюбленный призрак ни разу не попался мне на глаза. Однако я был уверен, что новый знакомец сопровождает моих медведей каждый день.

Кончились теплые дни бабьего лета, октябрь принес похолодание, подули ветры, начались ночные заморозки, и тут на медведей что-то нашло — они стали ходить за мной по пятам; они вообще отличались тем, что время от времени на них нападала какая-нибудь неожиданная прихоть. Я в это время ловил на спинниг лососей в ручьях, впадающих в Отет-Крик, потом коптил свой улов, а медведи ластились ко мне, выпрашивая рыбьи головы и потроха, но больше всего им, кажется, просто хотелось привлечь к себе внимание. Они были в хорошей физической форме и гораздо лучше подготовлены к зимней спячке, чем в прошлом году. В солнечную погоду я любил посидеть на дворе, укрывшись от ветра за хижиной, и всегда у меня на коленях покоились три лохматых головы, от их тяжести у меня даже затекали ноги. По ночам медведи по-прежнему жировали, но эти прогулки стали короче, и уже под утро они возвращались домой. До захода солнца медведи оставались поблизости от дома. Расти, вернувшись на рассвете, залезал в постель и нежился в тепле, пока солнце не растопит выпавший за ночь иней.

У меня дни проходили в сплошных хозяйственных хлопотах. Вода стала слишком холодная, чтобы целый день топтаться в реке у желоба, поэтому в дневное время я пилил сухостойные деревья, колол дрова и складывал их затем под навес. Будущая зима не обещала удачливой охоты, потому что все откочевали в другие места еще до начала охотничьего сезона, и мне надо было запасти фунтов двести копченой . Несмотря на то что Ларч оставил мне свое ружье, я не собирался отстреливать дичь, разве только нечаянно попадется навстречу раненое животное. Ягод уродилось так мало, что нечего было и думать о том, чтобы набрать достаточное количество для сушки, но Ларч словно предвидел это заранее, и благодаря ему в моей кладовке лежал большой запас . Ларч проявил гораздо больше благоразумия и предусмотрительности при закупке припасов, чем я, и гораздо правильнее составил мой рацион, добавив даже кое-какие лакомства.

Согласно моему дневнику утром двадцать пятого октября я впервые увидел вблизи жениха нашей Дасти. Это был великолепный четырехлеток весом около с шубой, так же как и у Дасти, коричневого оттенка. Его излишнюю толщину можно было отнести на счет жировых отложений, необходимых на время зимней спячки. Масть канадского черного медведя имеет различные оттенки: встречаются особи коричного, золотистого, бежевого и темно-бурого цвета. Однако настоящего черного барибала я ещё не встречал. Разглядывая призрачного поклонника Дасти, который стоял рядом с ней на тропинке ярдах в пятидесяти от хижины, я был поражен его ушами — они были величиной с бейсбольную перчатку и находились они в непрерывном движении, как будто медведь все время прислушивался к тому, что делается вокруг. Минут пять оба медведя с серьезным видом трясли головами и, урча, о чем-то переговаривались, потом встали на дыбы и положили лапы друг другу на плечи; постояв в этой позе секунд десять, Дасти потрусила к хижине, а ее жених, которому я дал кличку Спуки, сошел с тропинки и скрылся в густом кустарнике.