Медведица

Обессилено облокотившись спиной на забор, он устало прикрыл слезящиеся глаза и вновь погрузился в воспоминания. Сколько минуло годков, а события прошлых лет он отчетливо помнил в деталях, словно это было вчера. Как напротив с Семеном и Варей сидели на завалинке и обмывали новенький телевизор. Как у соседей через дом гуляли на свадьбе сына, а через год и дочери. А теперь родовой дом после их смерти детьми выставлен на продажу. Но время бежит, а новоселы все не заселяются. Объявление на фанере выгорело, краска потрескалась, номер телефона можно разобрать лишь вблизи. Но оно по-прежнему сиротливо висит на стене, с надеждой провожая взглядом мимо проходящих редких прохожих, часто вместе с дождем плача от безысходности и одиночества. Снедаемое обидой на людей, которые выросли в этом доме, но так за несколько лет и не соизволили посетить родные пенаты.

– Время беспощадно, – изрек старик вслух и приоткрыл глаза, – что к людям, что к домам. Как бы ты ни латал дом, а новым он не станет. Так и с человеком, сколько бы ни лечился и ни прихорашивался, а не помолодеет. Да и кому нужна эта перекосившаяся, без окон и дверей, халупа со щелями в палец толщиной между бревнами и шиферной крышей, напоминающей крупное решето. От дождя не спасет и от ветра не укроет. Стоящий рядом обвешавший сарай с черными от плесени досками, который пригодился бы разве что на дрова. Заваленный забор, похожий на щербатый рот беззубого старика, еще местами сохраняя выгоревшие и потрескавшиеся цвета былой краски. Вот и получается, что цену имеет лишь участок, а остальное – лишь бесплатное дополнение. А пишут в объявлении «продается дом», который дешевле будет снести, чем отремонтировать. А вокруг… Видимый покой, чем-то напоминающий атмосферу кладбища. Умиротворение души, в которой суета ушла на задний план. В реальности – безжизненное запустение. Настоящий могильник цивилизации. Пожухлая трава по пояс. Кривобокие лавочки. И уползающий вдаль атрофированной змеей, изувеченный колдобинами и ямами дорожный асфальт, словно случайно сохранившийся после массированной бомбардировки. И куда там, сбежав от городской суеты, радоваться спокойствию и одиночеству.

Апокалиптический вид поселка лишь больше нагонял тоску и уныние.