Медвежья услада (СИ)

Те, что заставляли меня искать этот взгляд снова и снова среди белых медведей.

И вот я встретила его… но теперь не знала, что делать.

Нет, он определенно не был простым медведем.

Демоном?

Возможно.

Едва ли я могла в этой ситуации думать о чем-то и вспоминать легенды о страшном чудовище, пожирающем людей целиком ради забавы.

Я просто продолжала смотреть в его голубые глаза, отмечая, что и он рассматривает меня, не торопясь убивать.

Не торопясь подходить или что-нибудь предпринимать.

Создание стояло, словно заледенев, только продолжало дышать отрывисто и хрипло. Словно иногда он задерживал дыхание в себе, а потом делал несколько рваных выдохов.

И я никак не могла понять, почему это происходит.

– …ты ранен? – прошептала я одними губами, почти не издавая звука, но застыла, потому что голубые глаза тут же остановились на моих губах, а черный зрачок ахнул и стал расползаться.

Будь его глаза черными, как у всех обычных полярных медведей, – это было бы едва ли заметно.

Но сейчас, когда я терялась в этом идеальном голубом полотне, стало еще страшнее.

Что с ним происходило и чем все это могло грозить мне?

Лишь в минуты близкой смерти, мы понимаем как сильно, оказывается, хотим жить…

Теперь и я понимала это, глядя в глаза своей смерти.

Такой необычной.

И отчего-то притягательной, даже несмотря на первородный ужас.

В какой-то момент мне показалось, что создание потянулось ко мне своей медвежьей большой мордой, даже если его огромные мощные лапы словно приросли ко льду и не сдвинулись.

Словно его влекло ко мне.

Тянуло.

…как и меня тянуло к нему все эти годы.

Это был странный момент.

Завораживающий своей искренностью и чистотой, несмотря на то, что вокруг лежали тела искалеченных людей.

И я замерла, не зная чего ожидать дальше и затаив дыхание.

Но демон неожиданно кинул взгляд поверх моего плеча. Звучно фыркнул, обдав мое лицо жаром, и просто ушел, сливаясь с ночью.

Словно его никогда и не было рядом.

Охотники-инуиты были рядом.

Теперь я отчетливо слышала их крики и свист, которым мужчины подгоняли собачьи упряжки, торопясь мне на помощь.

Уже спустя минуту они оказались в поле зрения, спрыгивая со снегоходов и упряжек буквально на ходу, еще до того, как они успевали остановиться, кидаясь ко мне с криками и глазами, полными страха.

И их можно было понять.

Я лежала на льду на боку, в окружении останков растерзанных крупных мужчин, кровь от которых растекалась по ледяной земле, не впитываясь, а тут же замерзая и превращаясь в замысловатые причудливые узоры.

– Жива! Она жива! Скорее, все сюда!

Я видела лица, узнавала их, но не могла реагировать на слова и вопросы, которыми меня засыпали, бережно поднимая и тут же укутывая в многочисленные шкуры, чтобы согреть и привести в чувство.

– Кажется, не ранена! Алу, ты слышишь меня, дочка?

С трудом и большим усилием я смогла сконцентрироваться, когда услышала родной и встревоженный голос шамана рядом с собой.

– Ты в порядке, родная?

В ответ я кивнула, замирая от вопроса, который прозвучал где-то за моей спиной и едва ли был обращен ко мне:

– Святые духи… кто все это сотворил?

– …Туунбак, – прохрипела я из последних сил и потеряла сознание.

4 глава

– Ты показал себя людям!

Крик отца отдался от ледяных стен нашей берлоги и обрушился на меня его болью, непониманием и неприятием этой ситуации.

– О чем я говорил тебе каждый день твоей жизни?! Что твердил тебе каждый раз, когда ты выходил из дома?! Дела людей нас не касаются!!! Мы вынуждены делить эту часть земли с ними, но наш долг – хранить нашу тайну! ДОЛГ! А не показывать себя зверем, рискуя раскрыть весь род!!!

Папа был прав.

Я понимал и принимал к сердцу каждое его раскаленное добела от ярости слово.

Каждую эмоцию, которая рвала и мою душу, оттого что я поступил именно так и пошел наперекор не только всем установленным правилам, но и самому роду.

Но если бы меня спросили, что бы я сделал, будь у меня шанс вернуться и все исправить, я бы не сомневался ни секунды.

И поступил бы так же.

Я не мог отпустить ее от себя.

Мысленно.

Физически.

Никак!

Я был готов проводить все дни напролет, просто наблюдая за девушкой и ощущая, как в моей груди растет это неведомое чувство, от которого было так сладко и так больно.

Меня затягивало в этот омут, а я даже не сопротивлялся.

Тонул в нем с блаженством сумасшедшего и находил особое удовольствие, мучая себя, когда представлял, как смогу прикасаться к ней, как только придет время.

Эти мечты завораживали меня.

Забирали в плен.

Они вгоняли в мою ледяную кровь чистейший адреналин, который не смог сравниться ни с погоней, ни с охотой, ни с войной.

Весь мир отныне заключался только в ней одной.

В том, как она дышала, как говорила, как смотрела своими удивительными зелеными глазами, где я видел кусочек вечно изумрудного рая, не доступного никому из живущих в Арктике.

Я упивался ею.

Своей жаждой.

Своей болью.

И сходил с ума, когда видел рядом с ней того мужчину!