Медвежья услада

Кадьяк недовольно нахмурился, когда на поляне снова появился неугомонный Глэйс с небольшими белыми капельками в руках. Из пластика.

Их он вставил в уши Аметиста без лишних разговоров.

– Ты какую музыку любишь, глазастый?

Кадьяк поморщился:

– Явно не ту, что слышу.

– Прости, но другой у меня нет!

– Иди к Видящему, – проговорил я, понимая, что в этой ситуации это самое главное. Старик бы не стал рисковать своим родом, только чтобы просто пообщаться с тем, кто должен был, видимо, занять его место в будущем. – Никто не знает, сколько он сможет еще продержаться и не поддаться смерти. Будет лучше, если ты успеешь услышать то, что он хочет сказать. Старик только из-за этого не умирает.

– Глэйс, возьми своих парней. Идите рядом и проследите, чтобы медведя никто не тронул, – кивнул своему брату Гарм.

– Только не вздумай подпевать этому ужасу мне под ухо! – фыркнул Аметист, снова поморщившись от того, что звучало в его ушах.

– Серенады любишь?

– Тишину! Мертвецкую! Намек понят, блохастый?

Глэйс хохотнул в ответ, но благоразумно промолчал под пристальным взглядом своего брата.

Я не ожидал, что Аметист обернется ко мне, неожиданно проговорив:

– Не бойся за свою жену. Я присмотрю за ней, как присмотрел бы за своей.

Я ошарашено моргнул, но приложил ладонь к груди, выдохнув совершенно искренне:

– Благодарю.

Черт, это было странно, но я верил этому Кадьяку с сиреневыми слепыми глазами.

Верил, что он не даст случиться ничему плохому с моей Алулой.

Может, потому что и его жена была человечкой, и потому мы чувствовали с ним нечто похожее.

– Мы будем рядом, – кивнул мне Гарм, пристально глядя в глаза и давая всем своим видом понять, что все мы – одна команда и даже одна семья, несмотря на то, что были разными видами хищников. – Как только разберемся с людьми, то придем к вам на помощь.

– Надеюсь, она нам не понадобится.

– Я тоже надеюсь, но вижу иное.

Волки ушли, а мы даже поговорить не успели, как поняли, что беда уже на пороге.

Война никогда не спрашивает разрешения, чтобы войти.

Она вламывается и переворачивает весь мир с ног на голову, оставляя в голове пусто́ты, а в руках – силу.

Только не было ни паники, ни страха, потому что рядом были мои братья, которые стали плечом к плечу, уверенные в нашем братстве и наших боевых навыках.

Люди были для нас словно мошки.

И не было проблемой даже то, что их много.

Об одном только мы не думали – что они придут не с голыми руками, а оружием.

И не только с ружьями.

– Закройте нахрен уши! – вдруг раздался рев короля, который несся наперевес со своим топором так, что вокруг него вихрем вставал снег.

– Каким хреном?.. – нервно хмыкнул рядом со мной Винтер.

– Любым хреном! БЫСТРО!

– Берите снег и запихивайте в уши! – крик Карата был не таким оглушающим, но то, каким хмурым и взволнованным сейчас был этот хитрый Кадьяк, который никогда не показывал никаких эмоций, кроме азарта и насмешки, – было явно не к добру.

– Да чтоб вас тюлени изнасиловали во все… – разъяренный крик короля заглох в каком-то оглушительном свисте, от которого казалось, что череп начинает трещать, а мозги растекаются внутри, становясь жидкостью.

Я не успел подумать, что именно это было, повалившись на колени с криком и отчаянно пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать того, что убивало меня.

Словно в голову вгоняли сотни длинных острых иголок.

Я не мог пошевелиться.

Не мог ничего увидеть.

Только почувствовал, как из носа закапала кровь на белый снег.

Мне казалось, что от этого жуткого свиста вены просто начинают лопаться.

Мы считали себя непобедимыми, и вот нас оказалось подкосить настолько просто, что не было никаких слов, чтобы выразить собственный стыд.

Ноги начинало сковывать судорогой, когда я ощутил прикосновение рук к своему лицу, учуяв знакомый аромат волка.

Гарм.

Он словно не слышал этого убивающего свиста, насильно убирая мои ладони от ушей, чтобы запихать в них что-то.

Уже не важно что.

Главное, что теперь меня окружала тишина, в которой я искал свои силы, чтобы встать упрямо на ноги и наказать каждого, кто попытался убить меня и моих братьев!

Гарм продолжал свое дело, не обращая внимания на то, что мимо него пролетают пули и какие-то дротики.

Если они попадали в него, волк продолжал спасение Берсерков, и я ринулся к нему, чтобы отбивать все, что летело, собственным топором.

Мир был странным сейчас – они двигался с невероятной скоростью, но в голове было оглушительно тихо, словно фильм без звука.

Когда Гарм закончил с последним из рухнувших Защитников, он неожиданно сложил руки, приложив их к щеке, показывая, словно он спит, и показал на дротики, что торчали теперь в снегу.

Снотворное, значит.

Я быстро кивнул и обернулся к лесу, где мой король и те Кадьяки, что гостили в его доме, уже крушили людей, общаясь друг с другом взглядами и быстрыми жестами рук.

Они тоже не слышали.

И явно были готовы заранее к тому, что нас можно вот так оглушить.

Я обернулся лишь на секунду, чтобы отыскать глазами своих братьев.

Когда наши взгляды встретились и мы кивнули друг другу, то ринулись в бой все одновременно, двигаясь так, чтобы видеть друг друга.