Медвежий угол

Савинова оторвала взгляд от сына, и на лице ее появилась растерянность, обильно приправленная страхом. Она метнулась к дверям, но тут же остановилась, ломая руки, и, бледнея на глазах, обернулась к Гурову.

Страх невольно проник и в его душу – в размеренных ударах в дверь и в угрожающем гуле голосов было что-то древнее, мистическое, что-то похожее на неодолимый зов судьбы. Но Гуров не дал этому страху воли, он зажал его в кулаке и сумел почти забыть о нем. Он действовал хладнокровно и точно – как всегда.

Ему сразу стало ясно, что происходит. Цыганская община жаждала мести. Мнимой покорностью усыпив бдительность милиции, они теперь собирались взять реванш, расправившись с тем, кого считали главным обидчиком. То, как откровенно они действовали, доказывало, что настроены мстители весьма решительно.

Телефона в квартире Савиновых не было, поэтому Гурову оставалось надеяться только на собственные силы и сноровку и ждать, когда соседи сообразят позвонить в милицию. Но прежде всего следовало каким-то образом задержать нападающих, хотя бы на короткое время.

Савинова, кажется, тоже начинала понимать, что происходит. Она заметалась по квартире, пытаясь сообразить, что делать. В нелепой попытке спрятать сына она набросила на его безжизненное тело старое пальто, зачем-то задернула на окне штору, а потом схватила за рукав Гурова, искательно прошептав:

– Помогите, пожалуйста!

Гуров понял, что дверь вот-вот взломают и тогда возбужденную орду уже не сдержать. Он решил опередить всех и появиться там, где его никто не ждет. Взяв за плечи хозяйку, он решительно вывел ее на балкон и приказал оставаться на месте, что бы ни случилось. А затем одним прыжком перемахнул через перила и приземлился рядом с забрызганной вишневой «Ладой».

В ту же секунду из-за угла неожиданно выбежал чернявый разболтанный парень в расстегнутой рубахе и пиджаке на два номера больше. В руках у него был внушительных размеров стальной прут. Не говоря ни слова, чернявый подскочил к Гурову и, весело оскалясь, взмахнул прутом.

Гуров услышал, как свистнула в воздухе тугая сталь, и, не раздумывая, резким коротким ударом двинул парня в солнечное сплетение. На смуглом лице цыгана на короткий миг появилось выражение обиды и удивления. И тут же Гуров нанес ему мощнейший удар снизу в подбородок. Голова парня едва не слетела с плеч, а сам он, совершив обратное сальто, рухнул на мокрый асфальт, выронив из рук железяку и теряя сигареты, в изобилии посыпавшиеся из карманов.

Гуров быстро оглянулся по сторонам, но никого больше не увидел – видимо, самоуверенные цыгане не посчитали выставить дополнительных часовых. Гуров бросился в подъезд, на ходу выхватывая из наплечной кобуры пистолет. Дождь хлестал по лицу, но Гуров не замечал его совершенно.

Он птицей взлетел на промежуточную площадку и, вскинув пистолет, зычно гаркнул:

– А ну, отставить! Кто двинется – стреляю! Выходить по одному и садиться в машину! Оружие оставлять здесь на площадке!

Гуров вовсе не рассчитывал, что разгоряченная цыганская толпа сразу подчинится, но надеялся, что нападающие на какое-то время растеряются и тот накал, который приобретали события, хотя бы чуть-чуть ослабнет. Это помогло бы выиграть спасительное время.

Появление Гурова действительно явилось для нападающих полной неожиданностью. Они вдруг разом умолкли и в десять пар глаз мрачно уставились на незнакомого человека в хорошем костюме, целящегося в них снизу из пистолета.

Цыган было даже побольше, чем десяток человек – позднее Гуров насчитал их тринадцать. В основном это были молодые белозубые парни с бесшабашным огоньком в глазах. Оружия Гуров у них не заметил и грозную фразу выкрикнул больше для профилактики, но держались они все крайне агрессивно. После секундной растерянности они сбились в кружок на лестничной площадке и, бросая на Гурова загадочные взгляды, хором загалдели по-своему. Похоже, они нисколько не верили в серьезность намерений Гурова, и пистолет в его руке не производил на них никакого впечатления.

Гуров понял, что безнадежно теряет инициативу. Стрелять бы он все равно не стал ни при каких обстоятельствах, а размахивать пистолетом просто так было бессмысленно и глупо. Оставалось утешаться тем обстоятельством, что какие-то секунды он все-таки выиграл и дверь в квартиру Савиновых до сих пор не взломана. Теперь нужно было выбирать из двух зол, и Гуров решил перевести огонь чужой ненависти на себя.

Он не стал дожидаться, пока цыгане придут к единому мнению, как лучше поступить со свалившимся неизвестно откуда чужаком, и перешел в наступление. Он взбежал еще одной ступенькой выше и, схватив за руку ближайшего к нему парня, с силой рванул на себя и спустил вниз по лестнице, проводив ощутимым пинком в зад для надежности. Не ожидавший подобного поворота цыган с коротким криком слетел на площадку первого этажа и на какое-то время пропал из виду.