Медвежий угол

Ворон презирал бойцов, а таких было большинство, которые развивая в себе физические качества напрочь забывали о духовных . Без сильного духа, вычитал он в одной продвинутой книге, -никогда не добьешься полного овладения своими эмоциями, волей и телом.

Уже девятнадцать лет Ворон закалял свой дух, развивал реакцию, скорость, силу, гибкость, меткость, и добился грандиозных результатов.

Убийства служили ему источником дохода, но он не был привязан к своей работе, следуя заповедям Будды о непривязанности. Правда о другой заповеди - "не убий", он предпочитал не думать.

Причиной такого экзотического интереса к восточному стилю стал обычный видеомагнитофон. Точнее сказать, не очень обычный. В то время это слово было диковинным для девяносто девяти процентов советских граждан, но Ворону повезло. Его школьный друг Сашка Куликов был сыном крупного партийного деятеля их промышленного города. Такая должность не только обязывала ко многому, но и предоставляла Куликову-отцу и его семье определенные преимущества: деликатесы, импортная одежда, трехкомнатная квартира в новом доме, служебная Волга, дача и уже упомянутый видеомагнитофон.

Однажды мальчики решили прогулять школу и дорваться до нового приобретения обеспеченного партийца. Кассета медленно вошла в гнездо и ребята погрузились в мир скорости, силы и эмоций, в мир Брюса Ли.

С тех пор Ворон не мог думать ни о чем другом, он пользовался любым моментом, чтобы снова и снова идти домой к однокласснику и наслаждаться красотой кунг-фу . Но капризный Сашка устал от Брюса Ли, и часто предпочитал обычные уличные игры просмотру видеофильмов. А потом его отец, узнав о постоянных прогулах своего отпрыска, вообще запретил сыну включать видик, строго контролируя жесткое решение. Это был настоящий удар, но не для ветреного Сашки, а для его не по годам серьезного друга.

Ворон, оставаясь один, при каждом удобном случае повторял все удары, которые успел запомнить, бился с невидимыми противниками, постоянно спешил на помощь к Брюсу, окруженному врагами.

Мальчик даже уговорил маму записать его в секции бокса и дзюдо, но английское единоборство ему не понравилось, простой кулачный бой казался слишком примитивным, и ничем не напоминал феерическое искусство американского китайца.

С годами юноша оттачивал технику дзюдо, разыскивал новых мастеров, способных обучать настоящему искусству.

Его мать, которая воспитывала сына одна и не могла похвастаться крупными заработками, не могла купить видеомагнитофон. Ворон до поры до времени мирился с неизбежным, но уже тогда знал: когда он вырастет, то сможет купить себе все, что захочет. И в этом ему поможет искусство, которое он постигал с потрясающим упорством. Это юноша чувствовал уже тогда.

С началом перестройки появились мастера самых разных стилей и направлений, зачастую не того уровня, которого ждал юный боец. Из кучи тематической литературы, наводнившей стихийные книжные рынки, Ворон скрупулезно выбирал самые подходящие экземпляры. Он посещал сразу несколько секций, окончательно забросив школу.

Однажды он прочитал в журнале "Ровесник" статью о смертоносном японском искусстве ниндзюцу, Ворон понял, что именно это он и искал все предыдущие годы.

А потом в жизни Ворона было все: сумасшедшие физические нагрузки и тихая, гибкая йога, работа на заводе, постоянная ругань матери, служба в воздушно-десантных войсках Советской армии. Там он встретил бойцов разных стилей, и одна из встреч оказалась решающей. Отслужив два года, он решил не возвращаться домой, а поехал в славный город Ростов со своим однокашником Мишей Воробьем, старший брат которого занимался выбиванием долгов из непонятливых кооператоров. Те наивно считали лишней роскошью платить деньги кому бы то ни было, за исключением жалких копеек, которые они отстегивали государству и пухлых конвертов, оседающих в карманах партийных чиновников разного уровня.

Ворон быстро стал одним из лидеров Ростовской братвы, но такая жизнь: шумная, полная ненужной суеты и сильных эмоций, его не устраивала. Ему хотелось чистого воздуха, единства с природой, ежедневного оттачивания своего растущего мастерства и финансового достатка.

Так, поразмыслив некоторое время, он оставил Ростов и переехал в Москву, где постепенно закрепился, став одним из самых хладнокровных и безошибочных профессиональных убийц.

Ворон затаился в густом кустарнике, который в эту осеннюю пору уже растерял свою зеленую одежку, но в темноте все равно выглядел плотной черной массой, скрывающей от посторонних взглядов осторожного человека.

Время подходило к трем часам ночи, когда из больницы вышли двое мужчин и весело смеясь направились к припаркованной на больничной стоянке девятке. Ворон неслышно перебрался к той части живой изгороди, где был спрятан его скоростной японский мотоцикл, такой же черный и зловещий, как его хозяин. Убийца не включал фары и медленно последовал за отъехавшим автомобилем.

Молчаливая процессия двигалась до самого дома, ставшего временным пристанищем мушкетеров.

***