Медвежонок Паддингтон находит выход

– Ты хоть сам-то понял, на чего замахиваешься? – осведомился он угрюмо. – Оно задачка не по плечу всяким там косолапым сассенахам[8].

– Косолапым сассенахам? – повторил Паддингтон, вперив в дяденьку очень суровый взгляд. – Я никакой не косолапый сассенах. Я медведь из Дремучего Перу. А кроме того, миссис Бёрд иногда позволяет мне толкнуть противень с булочками в духовку.

– С булочками? – Дяденька уставился на Паддингтона, явно не веря своим ушам. – А, да ладно, – сдался он наконец. – Пущай вина падёт на твою голову. Ежели не на мою, так я согласный, – добавил он. – Ставь лапы рядом, сгибай колени, жмурь глаза и не трепыхайся. Негоже нам день начинать с убивства малого медведя.

Паддингтон, в душе всё сильнее удивляясь, сделал, как просили. Некоторое время до него доносились только кряхтенье и пыхтение, и он уже собирался вставать, но тут в лапы ему обрушился груз не меньше чем в тонну.

Открыв глаза – хотелось всё-таки понять, что происходит, – он чуть не шлёпнулся на землю от изумления. Вернее, он бы наверняка шлёпнулся, но лапы его пригвоздила к земле штуковина, очень похожая на огромный телеграфный столб.

Выглядела она устрашающе, но сделалась ещё страшнее несколько секунд спустя, когда медвежонок приподнял её над землёй, чтобы высвободиться.

В первый момент всё складывалось недурно, зрители даже неуверенно зааплодировали; а потом всё пошло наперекосяк.

Столб начал заваливаться, и, услышав испуганные вопли, Паддингтон со всех лап припустил вдогонку; столб немедленно стал валиться в обратном направлении.

Дяденька в килте отскочил в сторону.

– Ух, ах! – кричал он. – Милости прошу! Дарю на память!

– Спасибо, пожалуй, мне он больше не нужен, – пропыхтел Паддингтон, оборачиваясь к говорившему.

Вот только было уже поздно. Дяденька куда-то исчез, зато на Паддингтона со всех сторон посыпались советы и ободрения.

– Берегись!

– Держи крепче!

– Левую лапу пониже!

Советов было столько, что половину медвежонок попросту не запомнил, а уж о том, какой пустить в дело первым, и вовсе думать не мог.

Он бы с удовольствием отдал этот столб кому угодно, однако, стоило ему побежать в какую-то сторону, зрители бросались оттуда врассыпную.

Всё это сильно напоминало страшный сон, а точнее, все когда-либо снившиеся ему страшные сны разом. Окружающее пролетало мимо взад-вперёд, будто на экране огромного телевизора, в котором что-то безнадёжно сломалось.

А потом – Паддингтон уже подумал, что его никогда не спасут, – из гула голосов вырвался один, знакомый.

– Сюда, мистер Браун! – кричал мистер Крубер. – Сюда!

Будто утопающий, который хватается за соломинку, Паддингтон закрыл глаза, поднял шест, насколько получилось, а потом отпустил.

Что было дальше, он так до конца и не понял. Мир внезапно почернел, потом перевернулся вверх тормашками; после этого что-то громко бухнуло, брякнуло, и наконец наступила тишина.

– Ах ты господи, мистер Браун, – раздался тот же голос, и две твёрдые руки помогли ему встать на лапы. – Боюсь, это я во всём виноват. Если бы я не крикнул, ничего бы такого не случилось.

Паддингтон открыл глаза и начал тревожно озираться; к его огромному облегчению, выяснилось, что автомобиль мистера Крубера не пострадал.

– Хорошо, что столб попал в колесо, а не в саму машину, – сказал мистер Крубер, поднимая с земли какую-то перекорёженную железку. – В противном случае получили бы мы настоящую «старую развалюху». Вот только, боюсь, в Большом параде нам поучаствовать всё-таки не удастся, – добавил он печально.

Когда до Паддингтона дошёл смысл этих слов, мордочка у него вытянулась.

– А может, поедем на трёх колёсах? – предложил он с надеждой.

Мистер Крубер покачал головой.

– Такое, конечно, бывало, – сказал он. – Собственно, существует даже рекорд езды на двух колёсах, но нам, чтобы уравновесить наш автомобиль, понадобится положить на заднее сиденье очень большой вес; вряд ли мы успеем его раздобыть. Джонатан и Джуди, увы, слишком лёгкие, а до старта осталось всего десять минут…

Тут мистер Крубер изумлённо умолк, потому что слова его произвели на медвежонка непредсказуемое впечатление.

Ещё секунду назад Паддингтон стоял понурившись и рассматривал искалеченное колесо, но вдруг подпрыгнул, будто его ударило током.

– Подождите секундочку, мистер Крубер! – крикнул он. – У меня есть одна мысль!

Мистер Крубер рта не успел раскрыть, как Паддингтон затерялся в толпе, причём на мордочке у него было чрезвычайно решительное выражение.

Несмотря на все заверения его друга, Паддингтону было страшно стыдно за эту несчастную историю. Теперь ему очень хотелось поправить положение, а слова мистера Крубера о том, что им нужно быстренько раздобыть где-то большой вес, напомнили ему об одной вещи.

Паддингтон направился к большой платформе на задворках ярмарки. Впрочем, интересовала его вовсе не платформа и не окружавшие её канаты, его интересовал висевший сверху большой плакат. На нём значилось: «СИЛАЧ ГАЛОР, ДВЕ ТОННЫ МЫШЦ», а ещё там был портрет огромного дяденьки – медвежонок в жизни такого не видел.