Мефистон. Город Света (СИ)

Но ничего другого тот сказать не успел, ведь все его тело начало сминаться, будто гармонь, съеживаясь и опадая, пока вновь не осталась лишь отчаянно мечущаяся кисть.

И так повторялось бесконечно с небольшими различиями. Временами мужчина успевал, шатаясь, подойти к Мефистону, и не раз ему удавалось беззвучно взмолиться, а иногда он оседал, так и не произнеся ни слова.

Было нечто завораживающее в наблюдении за тем, как кисть разрастается, вопит и вновь исчезает. Мефистон гадал: а что, если он существует лишь здесь, на этой пустынной дороге, наблюдая за рукой? Быть может, в этом и заключается его предназначение в жизни?

Темное, будто кровоподтек, небо пронизали молнии. Над головой мерцали пурпурные облака, но не было слышно раскатов грома. Да и вообще ни единого звука. Весь мир хранил такую тишину, что собственное дыхание казалось необычайно шумным и неприличным.

Дорога же, прямая и гладкая, вела к черной безликой стене, столь высокой, что Кровавый Ангел не видел ее вершины. Земля по обе стороны от нее волновалась сродни океану, но посмотревший прямо на стену понял бы, что видит миллионы драгоценных камней, сталкивающихся в бесконечной оргии разрушения. Они будто сошлись в битве без цели и конца, где большие камни крушили меньшие, а затем трескались сами.

Мефистон гадал, что же ему сделать с кистью. Оборвать ее мучения? Это ли значили вопли? Просил ли человек избавления? Мефистон поднял меч, размышляя, следует ли его зарубить. И тогда произошло нечто странное. Когда кисть в очередной, варп знает какой, раз отрастила человека, тот смог выдавить из горла различимое слово. Оно прозвучало приглушенно, будто сквозь толщу воды, но Мефистон все равно понял его.

— Тизка, — сказал человек, и в тот же миг вновь сложился в кисть, но слово вновь и вновь отдавалось в голове Мефистона.

— Тизка, — повторил он, глядя мимо кисти на далекую стену. И одно слово породило другое. — Цадкиил.

Слова прогремели в тишине. От произнесенного имени его рот наполнился желчью, а разум — воспоминаниями. Он пришел сюда не просто так. Мефистон представил хрупкого монаха с птичьим черепом вместо головы. Он должен найти его. Должен убить его.

Мефистон зашагал вдоль дороги, посеребренной после бесшумной бури.

И когда он ушел, кисть на какое-то время остановилась, будто ощутив, что осталась без зрителя. А затем отрастила руку, и вечный цикл возобновился.

Глава 31

Плавник, залив Приуса, Сабассус

Преисполненный отвращения от голоса Цадкиила в своей голове Луций тут же выстрелил в культиста. Разряд раскаленной плазмы разорвал еретика, на алтарь брызнула кипящая кровь, а дымящееся тело безвольной грудой рухнуло у его подножия. И когда кровь попала на алтарь, выполненный в форме лапы, когти вспыхнули так, что на миг ослепили даже Антроса. Когда же его визор приспособился к сиянию, космодесантник увидел, как кровь взлетает над лапой, образуя повисший в воздухе горящий круг несколько метров диаметром, с которого на пол капает пламя. От центра вытягивались огненные спицы, образуя восьмиконечную звезду — символ, который Луций видел в бесчисленных гримуарах и еретических фолиантах. Знак Губительных Сил. Кодиций ощутил прилив тошноты, когда диск начал медленно вращаться, мерцая и сыпля искрами.

+Пентакль таинств.+

Антрос резко обернулся, ища, откуда доносится голос, но увидел лишь расплавленные останки рубрикантов.

+Он почти готов принять астральный свет, который твой господин пробудил на девятой башне.+

— Мой господин? — Антрос скривился, видя, как омерзительный знак с каждым мгновением разгорается ярче. — О чем ты?

+Ты знаешь, Луций Антрос. Конечно же знаешь. Твой господин — мой слуга. Без помощи Мефистона я не смог бы вновь разжечь Серебряные Башни. Я воззвал к нему о помощи века назад, но лишь теперь в глубине Когтя он исполнил предсказанное мной предназначение. Он вознесся, Антрос, как вознесешься и ты. Когда астральное пламя достигнет алтаря, обряд завершится, круг замкнется.+

— Лжец! — воскликнул Луций, но тревоги в голосе скрыть не смог. Ведь именно этот страх преследовал его столько лет, боязнь, что странности старшего библиария проистекают из ужасного предательства. Это не было правдой. Просто не могло быть.

Он бросился к огненному колесу и вцепился в призрачное пламя, прокричав заклинание в желании уничтожить отвратительный знак.

Пламя варпа хлынуло в него с ужасающей силой, и Луций охнул от боли. Прикоснувшись ментально к пентаклю, он высвободил разряд психической силы, и вокруг закружились искры, а плоть засверкала от эфирного огня.

«Оно убивает меня», — осознал Антрос, ощутив, как распадаются его клетки. Он попытался отпустить круг и, к своему ужасу, понял, что не может. Луция сковало ведьмовское пламя.