Мег. Адская бездна

В отличие от водонепроницаемых коридоров, по которым они прошли, палуба С была превращена в отделанный светлыми панелями широкий холл с полами, затянутыми темно-синим грязезащитным ковровым покрытием. Интерьер скорее подходил для офисного здания, чем для научно-исследовательского судна. Селеста прошла в конец холла. Постучав, она открыла двустворчатые двери из вишневого дерева и пригласила гостей внутрь.

Миллиардер Бенедикт Сингер сидел спиной к двери, над изголовьем замшевого коричневого кресла виднелась лишь макушка чисто выбритой головы. Терри с Масао сели на замшевый диван у стены в ожидании, когда исполнительный директор «Геотек индастриз» закончит переговоры по телефону на русском языке.

Бенедикт повесил трубку и встал поприветствовать гостей:

– Это вы, лорд Танака? Как поживаете?

– Хорошо. А вы?

– Пока еще не умер. Значит, уже хорошо. Но где профессор Тейлор? – Лицо Сингера на долю секунды исказилось от ярости.

– Не смог приехать. Он приносит свои искренние извинения. Это моя дочь…

– Прекрасная Терри Тейлор. Bonjour, madame. Я счастлив наконец-то познакомиться с вами. – Опомнившись, Бенедикт поклонился и поцеловал Терри руку. – Бенедикт Сингер, к вашим услугам.

Он улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. Его эспаньолка цвета соли с перцем поползла к уголкам губ.

Терри посмотрела ему в глаза; взгляд этих неземных изумрудных глаз буквально приковывал к себе, не желая отпускать.

– Вас, наверное, удивляет необычный цвет моих глаз. Результат производственной травмы, полученной несколько лет назад. Приходится постоянно закрывать контактными линзами то, что некогда было голубыми зрачками. Мне нравится изумрудно-зеленый цвет. К сожалению, в результате несчастного случая я полностью лишился и ресниц, и бровей. – Сингер повернулся к Масао. – Обед подадут через час, но, полагаю, сперва нам стоит поговорить. Селеста, ты бы предложила нашим гостям чего-нибудь выпить. Быть может, красного вина? «Шатонёф-дю-Пап», тысяча девятьсот тридцать шестого года?

– Нет, спасибо, – покачал головой Масао.

– А я, пожалуй, не откажусь. – Терри ревниво проводила глазами Селесту, горделиво прошествовавшую к бару, словно для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою идеальную фигуру.

– Итак, друзья, давайте поговорим. Как вы, наверное, догадываетесь, мы все до сих пор в шоке от трагедии, произошедшей с «Протеем». Мы потеряли добрых друзей и ценных работников. Один из них был руководителем проекта. Нам будет его особенно не хватать.

– А у вас есть хоть какие-нибудь догадки, как это случилось? – спросил Масао.

– Последнее, что мы слышали, это слова пилота о пробоине в корпусе. По мнению Селесты, авария произошла по вине пилота, а отнюдь не из-за неполадок в работе подводного аппарата.

– Этот человек потерял самообладание, – презрительно бросила Селеста. – Запаниковал и врезался в «черный курильщик».

Бенедикт покачал головой:

– De mortuis nil nisi bonum, дорогая. О мертвых или хорошо, или ничего.

– Тогда я ничего не скажу. Но потеря «Протея» приведет к тому, что временные рамки проекта увеличатся более чем в два раза.

– К сожалению, Селеста права. В связи с потерей «Протея» «Прометею» и «Эпиметею» придется закончить геологическое обследование океанского ложа до того, как на дне Марианской впадины будет развернута система ЮНИС. Вот потому-то я и хотел вести разговор с вашим зятем, поскольку его опыт и умение уловить суть проблемы могли бы сэкономить нам уйму времени. И я очень надеюсь, что ваши друзья из Японского центра морских наук и технологий проявят должное понимание относительно задержки выполнения работ.

Масао прочистил горло:

– Несомненно, проявят, но только после того, как получат полный отчет об аварии.

Терри неожиданно заметила злобный блеск в голубых глазах Селесты.

– «Геотек» направил отчет через два дня после аварии. Чего им еще от нас нужно?

Масао предупреждающе поднял руку:

– Пожалуйста, не стреляйте в гонца! Это весьма щекотливый вопрос, который касается нас всех. Как вы знаете, район Марианской впадины является особой экономической зоной, находящейся под юрисдикцией Соединенных Штатов Америки. И только благодаря продолжающемуся сотрудничеству с JAMSTEC Институт Танаки получил разрешение на повторное исследование впадины.

Бенедикт порывисто встал с места:

– Масао, неужели вы специально пересекли Тихий океан, чтобы меня оскорблять? Моя организация инвестирует более миллиарда долларов в создание «Бентоса» и целого флота глубоководных аппаратов, чтобы человечество наконец преодолело последний заповедный рубеж этой планеты, а JAMSTEC при этом имеет наглость требовать, чтобы я присягнул ему на верность?! Возможно, нам стоит разорвать договор о создании совместного предприятия? Пока японцы будут ждать очередного непредсказанного землетрясения, «Геотек» займется исследованием других глубоководных впадин.

Масао отвел глаза: