Мегагрант

Приматы подходят гораздо лучше, трансплантации на приматах могли бы помочь понять больше, предостеречь от ошибок... Его мысли переключились на Краснодар: там можно было бы сделать такие исследования. В Адлере находится крупнейший в Европе Институт медицинской приматологии. Но это далекая перспектива. Только ненормальный может думать об этом сейчас, когда там нет НИЧЕГО. Архитектор, конечно, проиграет спор: построить лабораторию за такой короткий срок просто невозможно. Но он, Паоло, должен быть на высоте и сделать то, что зависит от него. Он навел курсор, и на мониторе появилось новое окно со списком оборудования. Готово! Почти месяц работы. Он отправил список по электронной почте. Потом принялся составлять письмо Игорю Полякову в Краснодарскую краевую больницу. Вот там все шло неплохо, у Паоло вообще появилось ощущение, что за долгое время одиночных скитаний, он, наконец, нашел союзников, даже друзей. Клинический биолог уже прошла стажировку в Каролинском и оказалась на удивление способной, быстрой, четкой - такие ему нравились. Она сможет подготовить каркас. Помещение в клинике было готово, а Поляков ждал его приезда, чтобы показать первых кандидатов на трансплантацию. Он закрыл свой ноутбук. Надо идти дальше.

2

Однако ситуация в Краснодаре оказалась гораздо более сложной, чем предполагал Паоло. В самом начале работы над проектом, читая отзывы других «мегагрантщиков», он в глубине души думал, во-первых, что они несколько преувеличивают свои трудности, а во-вторых, надеялся, что если уж они их озвучили, то министерство должно довольно быстро с этими проблемами разобраться - иначе зачем начинать такую дорогостоящую программу?

Но когда он сам столкнулся с теми же проблемами, то начал раздражаться. Поэтому первые пять месяцев 2012 года в Краснодаре выдались очень бурными, и некое подобие оптимизма в том, что все-таки есть какая-то возможность не выполнить проект, нет, а просто начать разговаривать и договариваться, появилась только к июню.

Ноябрь и декабрь 2011 года - начало исполнения гранта - прошли в напряженнейшей гонке, тогда было не до перспектив: надо было любой ценой выполнить обязательства на остаток года, в условиях цейтнота подготовить статью, успеть закупить оборудование, организовать первые стажировки, освоить десять миллионов. Все это было сделано, отчет приняли, прошли новогодние праздники, и вот тогда руководство университета, видимо, осознав, наконец, всю сложность, неподъемность задачи, забеспокоилось: удастся ли выполнить обязательства наступившего года. Они хотели получить от ведущего ученого какие-то гарантии и послали ему официальное письмо с просьбой предоставить помесячный план научных исследований до конца года.

Это письмо обескуражило Паоло.

- Я не могу понять, что они хотят, мы ведь уже предоставили план министерству в заявке, - спрашивал он меня по телефону. - Может быть Диана (ассистент. - Е.К.) неточно перевела письмо ректора? Это же абсурд! Исследователь каждый месяц, а то и неделю, сталкивается с новой реальностью. Вчера казалось: надо ставить один эксперимент, а сегодня стало ясно, что требуется совсем другой! С другими материалами. Результаты нельзя планировать поквартально. Да еще в ситуации, когда нет ни лаборатории, ни сотрудников, которые будут там работать. А если они не потянут даже после стажировок? Такое вполне возможно.

Он и возмущался, и одновременно переживал, что не может донести главного до «этих людей» в университете: что такое настоящая наука, как она устроена. Много раз во время дискуссий в кабинете ректора он пытался это сделать, ему не возражали, слушали молча.

- Я не чувствую ответной увлеченности, - сетовал он после каждой такой встречи. - Я не понимаю этих людей, даже с переводчиком. А без переводчика нет ни одного человека, кто бы мог говорить со мной. Мне совершенно не с кем просто обсудить проект, вместе подумать...

Но письмо со звучавшей так казенно просьбой предоставить план вывело его из себя. Он несколько раз пытался написать ответ, но каждый раз стирал написанное, пока, наконец, не успокоился. Не впервые ему приходилось сражаться, и нельзя было давать волю эмоциям.

Поэтому он ответил вежливо и конкретно:

«Дорогой профессор Алексеенко,

Я очень рад, что Вы обращаетесь ко мне напрямую и надеюсь, что этот диалог позволит нам избежать непонимания в будущем. Отвечаю по пунктам:

Общий план исследований давно готов и даже, как Вы знаете, принят Министерством. Но пока лаборатория полностью не оснащена, я не могу предоставить сейчас, в начале года, подробное расписание работы исследователей на конец года. Сейчас мы ориентируемся на трехмесячное планирование, исходя из возможностей Каролинского института.

Ежедневные учебные планы будущих исследователей готовы, а некоторые даже выполнены (Ирина Гилевич из клиники). Пока трудно сказать об успехах остальных сотрудников, которые еще продолжают стажировку в России.