Мегаклон

— Моллюски сами не взялись за это дело не потому, что у них мало времени. А потому, что при прочих благоприятных условиях цивилизации приматов всё равно гибнут. Как правило, они сами уничтожают себя. У них всегда находится веская причина, чтобы убить соседа, — нарушил тишину Гы. — В нашей галактике большая редкость, когда цивилизации приматов существуют настолько долго, что у них появляются паровые машины. В подавляющем большинстве цивилизации достигают бронзового века и на этом останавливаются в своём развитии. Сделанное из бронзы оружие оказывается решающим, численность населения сокращается настолько, что речь о цивилизации уже не идёт. Остаются отдельные группы особей, влачащие жалкое существование.

— А что, у ящеров дела обстоят по-другому? — спросил Рин.

— У них всё обстоит по-другому. В нашей галактике большинство разумных особей — ящеры. В эволюционном смысле они на порядок старше приматов. У них были миллионы лет развития до появления приматов. То есть, они могли несколько раз истребить себя в войнах, погибнуть в глобальных катастрофах, а затем вновь возродиться.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Анд.

— В пещере моллюсков, где модернизировались наши синты, имелся выход к базам данных. Мне никто не препятствовал. Пока вы усваивали базовую информацию, я просмотрел эти данные. К сожалению, возможности синта по части хранения информации весьма ограничены. Но кое-что я запомнил. Так вот, по агрессивности ящеры ничем не уступят приматам. Но здесь дело в том, что они не социальные животные. К тому же большинство ящеров хищники. Убийство для них — необходимость. Добывание пищи. В случае борьбы за территорию или самку гибель побеждённого — редкость. Более слабый отступает, чтобы попытаться победить в другом месте. Для ящеров противоестественно собираться в большие группы для убийства себе подобных. И тем более подчиняться другим особям, как это делают приматы в своих армиях. В гуманоидных расах заложен слишком большой потенциал к самоуничтожению. Даже здесь на Мегаклоне гуманоидные расы часто гибнут. Жизнь таких рас коротка, и для моллюсков они менее интересны.

— Анд, извини меня. Я не хотел тебя обидеть, — сказал Рин после долгого молчания.

— Да, Рин, ты тоже извини меня, не знаю, что на меня нашло…

— Спать! Спать! Спать! — синт, занимающий четвёртую лежанку орал во все горло.

Он собирался и дальше призывать всех ко сну. Но в стены начали стучать кулаками и пятками разбуженные соседи. Друзьям пришлось прекратить выяснение отношений. Вскоре они уснули.

* * *

Завтрак подходил к концу.

— Я кое-что придумал, — ответил Рин на немой вопрос Анда, когда он взял со стола засушенный овощ и спрятал его в нагрудном кармане комбинезона.

Овощ представлял собой ёмкость для хранения довольно острой приправы. Гы и Анду такая приправа не пришлась по вкусу в отличие от Рина. Он готов был сыпать её во все блюда подряд.

После завтрака синты проделали уже знакомый путь до котлована. Когда друзья добрались до своей тележки, Рин первым делом обильно намазал верёвку приправой. Прозвучал сигнал для ящеров и друзья предусмотрительно скрылись за повозкой. Вскоре появился их старый знакомый. Он как обычно щёлкнул челюстями на синтов, сымитировав нападение. Затем успокоился, подхватил верёвку передними лапами, засунул её себе в рот. Сделал несколько шагов и встал как вкопанный. На весь котлован раздался жуткий рёв. Ящер, спотыкаясь, бросился прочь. Вернулся он только после обеда. Друзья сидели под навесом, когда в котлован спустилась одинокая фигура. Подойдя к своей повозке, они увидели, что ящер держит в передних лапах новую верёвку. Он положил верёвку на повозку и, отступив назад, замер.

— Ну что, мир? — спросил Рин.

Ящер ничего не ответил. Когда новую верёвку привязали, он взял её в зубы и потащил тележку из котлована. Инцидент был исчерпан. Но каждый новый день начинался с того, что ящер поднимал верёвку и вопросительно смотрел на друзей. Тогда вперёд выходил Рин. Подняв руку вверх, он произносил свое неизменное — «мир».

Как и обещал Робус, после четырёх рабочих дней наступил выходной. Друзья решили осмотреть город. Но ничего нового они не увидели. К башне в центре города их не пустили. Элты в фуражках с красными околышами мягко, но настойчиво оттеснили синтов от неё. Впрочем, также с друзьями поступали, когда они хотели проникнуть и в другие общественные места. Их отовсюду выпроваживали. Вечером уставшие, ничего не добившись, они вернулись в свой подвал.

Дни тянулись однообразной чередой. Днём работа. Вечером посиделки в парке. Предположений по поводу элтов возникала масса. Но что-либо подтвердить или опровергнуть было невозможно — не хватало информации. Друзья предприняли ещё несколько вылазок в город, но с тем же успехом.

Но однажды привычный ход событий был нарушен. Синты заканчивали завтрак, когда в столовую вошёл Робус. Он остановился посередине помещения и сказал:

— После завтрака расходитесь по своим спальням и сидите там. Считайте, что у вас сегодня выходной. С тем лишь отличаем, что выходить на улицу запрещено.