Мегалиты Русской равнины

Эта же дуальность, эта же взаимосвязь «мира за гранью» и «мира мертвых» прослеживается и в европейском почитании священных камней. Так, например, литовский исследователь Л. Василевичюс неоднократно подчеркивает традиционное для балтов ассоциирование почитаемых камней с предками и описывает жертвоприношения на камнях-чашечниках как жертвы предкам^{41}. Д. К. Зеленин указывал на связь камня и мертвого в русской традиции: «В Нижегородском уезде у головы умирающего помещали сосуд с водой, полотенце и камень, в Калужской губернии на 40 день после смерти клали прикрытый полотном камень… Не исключена возможность, что камень считается вместилищем души умершего, которая, покинув тело, ищет себе место, как птица гнездо». В храме Марса, находившемся неподалеку от Рима, хранился, согласно некоторым источникам, Lapis Manalis, «Камень Предков». Как ни странно это может звучать для далекого от истории религий человека, но именно к этим представлениям о связи души умершего и камня восходит, вероятно, и традиция установления надгробных и поминальных камней.

С Нижним Миром связывается в Традиции и особое «нижнее», «подземное» плодородие, противопоставляемое плодородию солнечному, небесному так же, как огонь небесный (например, молния) противопоставляется огню подземному. Это также находит отражение в специфике связанных со священными камнями обрядов и верований, часто связанных с плодородием и/или целительством.

Целебными свойствами практически по всей Европе наделяется росная или дождевая вода, собирающаяся в углублениях почитаемых камней. Однако многие такие камни в целом считаются приносящими исцеление или дарующими плодовитость женщинам. Таков, например, известный Девий камень в Коломенском (ныне на территории Москвы), к которому еще и в наше время приходят женщины, желающие исцелиться от тяжелой болезни или забеременеть: считается, что для этого нужно посидеть на камне, а уходя, оставить на нем конфету, монету, цветок или какую-либо другую небольшую жертву. Таков Киндяковский камень на севере Московской области, исцеляющий детей от неизлечимых болезней, для чего необходимо обмыть и напоить их водой, «скаченной» с камня (подробнее речь о Киндяковском камне пойдет в следующей главе). Целебными и, главное, плодородными свойствами обладает знаменитый Синий Камень на берегу Плещеева озера в Ярославской области. В Литве близ деревни Нерушелю некогда находился напоминающий по форме женский торс камень, который помогал забеременеть бездетным женщинам. В той же Литве имеется несколько камней с именем Мокас, которые считаются воплощениями ушедших в Иной Мир предков; литовские женщины верили, что та, которая хочет родить ребенка-витязя (лит. Витис), должна оставить на таком камне рубашку^{42}. Перечисление таких примеров можно продолжать очень долго.

Наконец, еще одна архетипическая функция, четко ассоциируемая в Традиции с Нижним Миром — это магия. Связь священного камня-алтаря с магией очевидна, — и об этом мы уже немало говорили выше…

Бог, стоящий за Камнем

В целом, совершенно естественно, что камень как архетип связан именно с Нижним Миром — ведь он сам происходит из земли и, более того, является как бы ее квинтэссенцией: вспомним скандинавское предание о том, что «камни — это кости земли». И все же такое объяснение имеет характер скорее «феноменологический», в то время как традиционное мышление мифологично и подо всем существующим подразумевает определенную мифологическую подоснову.

Так почему же все-таки камню свойственны именно те сакральные функции, что были перечислены?

Камень всегда более, чем другие элементы сакрального пространства, связан с магией и с обретением магических возможностей. Священный камень очень часто связан с плодородием, рождением детей или целительством. И, наконец, камень практически всегда ассоциируется с силами смерти.

Магия, произрождение, смерть. Сложно по этому набору сакральных функций не узнать того индоевропейского бога, который стоит за архетипом священного камня. Князь Павших, Владыка князей и магов — бог смерти, мудрости и магии^{43} — славянский Велес, скандинавский Один и т. д. — вот образ, который стоит за символом священного камня.

В Балтославянских землях взаимосвязь священных камней с этим богом (рус. Велес, лит. Вяльняс и т. д.) не только следует из единства сакральных функций, но и прямо прослеживается на этнографическо-фольклорном материале. Так, например, связь почитаемых камней с Велесом в русских сказках подробно рассматривает А. Александров^{44}. Академик Б. А. Рыбаков приводил очень любопытный пример посвящения почитаемого камня Бабе-Яге — женской ипостаси Велеса: «Огромный камень, связанный с редким культом Бабы-Яги, стоял над древним Берендеевым озером. Этому камню приносились в жертву ягоды и грибы»^{45}.