Мегаполис Ленд

Мнимое спокойствие покинуло его, обнажив прежние душевные раны. Внезапно он ощутил незримое присутствие любимой. Стас поднялся и снова направился в спальню, теша себя бесплодной надеждой, что на кровати покоится его спящая красавица, умоляя, чтобы сказочный принц разбудил ее поцелуем. Обман остался всего лишь обманом. Спальня оказалась пуста: ни Белоснежки, ни даже грустных гномов он так и не обнаружил. В груди защемило, и захотелось улететь в прошлое.

Вместо этого Стас вернулся в пустую комнату. Дыхание внезапно перехватило, он ощутил острую нехватку воздуха. Он подошел к окну и настежь распахнул его. Воздушный поток ринулся внутрь и до последних молекул растворил остатки Викиного присутствия. Стас глубоко вдохнул и облокотился на подоконник. Стало немного легче, его отпустило, дыхание выровнялось. Он оттолкнулся от подоконника и закрыл окно. Снова стало не по себе. Не так резко и не так страшно, но прежнее состояние нахлынуло с новой силой. Стас схватился за сердце и понял, что ни минуты больше не сможет здесь находиться. Невыносимо тяжело давил на него груз прежних воспоминаний, подталкивая вернуться в прошлое. Непосильный груз он не в силах вынести. На абсурдную невозможность осуществить этот манящий, но каверзный и фантастический процесс его тело отзывалось внутренним спазмом, сжимаясь с катастрофической амплитудой и моля о помощи. Стас выбежал в прихожую, судорожно обул пыльные ботинки, схватил с тумбочки ключи и громко хлопнул дверью.

Хотелось куда-то сбежать или провалиться сквозь землю. Махнуть в ад, в котлован дымящейся лавы! И Пастарьев не выдержал. Он скатился по лестнице, выбежал из подъезда и в спешке ринулся напролом в неизвестность. В небывалом смятении он добрался до ближайшего метро, толкаясь, спустился на эскалаторе и запрыгнул в вагон.

Проехав бесцельно несколько остановок, он собрался с мыслями и пересел на другую ветку. «Красная стрела» мчался в сторону «Пушкинской». Поезд остановился, и Стас расстался с легендой.

Выбравшись на поверхность, он уставился себе под ноги и поплелся по тротуару. Моросил мелкий дождик, ливень закончился. Стас купил жестяную банку пива и присел на обшарпанную сырую скамейку, чтобы застыть в нирване. Мимо мелькали скучающие зеваки, иностранные туристы и рабочий люд. Стас откупорил банку и жадно присосался к ней, как изголодавшаяся пиявка.

Хмель ударил в голову и чуть-чуть оживил убитое настроение. Так он и сидел, угрюмо глотая пиво, и разглядывая многоликих прохожих. Сотни незнакомых лиц проходили мимо, то на секунду обращая внимание на задумчивого героя, то совершенно не замечая его.

Удрученный собственным бессилием и начинающейся апатией, Стас почувствовал себя никому не нужным, покинутым и безнадежно забытым. Чувство неудержимого одиночества пронзило его, отравляя каждую клетку. Стас свыкся с ним и позволил яду распространиться дальше. Он ощутил, как растворяется в толпе, теряет свою индивидуальность и телесную сущность. Стас не сопротивлялся и отдался губительному процессу. Вот-вот и он сотрется с лица земли…

Неожиданно его взгляд привлекла манящая фигура возле цветочной клумбы. Он отвлекся от самобичевания и присмотрелся. Женская, чем-то знакомая фигура.

Нет сомнений, это действительно была девушка, чем-то похожая на Викторию.

Манящий силуэт приближался. Стас зажмурился и протер глаза. Фигура отчетливо напоминала потерянную избранницу.

– Вика! – прошептал Стас и вскочил на ноги, выбросив недопитое пиво.

Банка упала на асфальт, ее содержимое разлилось коричневой лужей. Стас ринулся ей навстречу.

– Вика! – повторял он, ускоряя шаг. – Вика!

Она заметила его и подала неуверенный знак рукой. Стас убедился, что это точно его судьба. Виктория в этом не сомневалась. Разлученные сердца радостно подбежали друг к другу и на шумном перекрестке слились в крепком объятии.

– Вика! Боже мой, это ты? – причитал Стас, не веря своему счастью.

– Здравствуй, любимый! Ты соскучился?

– Я ни на минуту о тебе не забывал.

– И я по тебе скучала.

– Вика, я не верю, что это ты! – восклицал Стас, оглядывая ее ошалелыми глазами.

– Я сама не верю, – со смешком ответила она. – Но придется поверить, это не мираж.

– Как ты?

– Чудесно, а ты?

– И я чудесно.

Стас расплылся в виноватой улыбке:

– Нет, я шучу. На самом деле мне было плохо, я еле выдержал, чуть не умер без тебя.

– К чему такие жертвы?

– Ради тебя, дурочка.

Придя в себя от испытанного шока, он ослабил объятия и огляделся:

– Присядем? Здесь мы глупо смотримся. Я столько хочу тебе рассказать! Хотя какая разница, пропади оно все пропадом.

– Точно! А я готова рассказать еще больше. Я такого насмотрелась, с неба свалилось столько приключений!

– Теперь тебе достаточно?

– На это лето, пожалуй, хватит.

– И слава богу! – облегченно вздохнул Стас. – Рад, что твоя душенька довольна.

Не отпуская ее горячую руку, он усадил ее на свою скамью.

– Она, правда, мокрая, – оправдывался он.

– Ничего, я и так промокла, – прошептала Вика. – Дождь – это хорошо, он очищает.

– Как ты вернулась? Тебе дядя Ваня помог?