Мегатерион

После возвращения из Алжира Кроули и Нойберг развернули деятельность по подготовке третьего номера «Равноденствия» к публикации в грядущем марте. Они планировали сделать его наиболее важным изданием из выпущенных до той поры, раскрывающим самые главные секреты ритуалов Золотой Зари, в особенности, посвящения Младшего Адепта для широкой публики. Мэтерс, предупрежденный благодаря предварительному объявлению о готовящемся выпуске и его содержании, наскреб достаточно средств, чтобы обратиться с письменным заявлением в суд и потребовать судебного запрета и приостановления публикации на основании того, что ему принадлежали авторские права на данный ритуал. Согласие на временный запрет было получено и по апелляции к судье, мистеру Бакхиллу, этот запрет перешел в категорию постоянных. Кроули был в ярости; тот факт, что Бакхилл являлся одним из ведущих франкмасонов, казался больше чем простым совпадением. Исходя из этого, Кроули страстно доказывал, дескать, судья принял решение на основании того, что все тайные ритуалы должны оставаться тайными навеки. Кроули подал заявление на рассмотрение своего дела в апелляционном суде, освятив должным образом талисман, «чтобы заслужить благосклонность судьи», — и выиграл его, «Равноденствие» вышло с опозданием, но зато без купюр.

После публикации журнала Кроули, одна из его любовниц, полукровка маори, скрипачка по имена Лейла Уодделл, Нойберг и несколько других людей, отчасти заинтересованных в оккультном, присоединились к домашней вечеринке в дорсетском доме капитана 3 ранга Марстона, ранее действующего офицера королевского Военно-Морского Флота. Марстон был одним из самых эксцентричных друзей Кроули, его особый интерес заключался в прослушивании ритмов тамтама и изучении их предположительных воздействий на эмоции слушателей. Он заявлял, например, что проводил некоторые «классические и убедительные» эксперименты по воздействию тамтама на психологию замужних английских женщин. Сначала оно было весьма продуктивным, благодаря смутному интересу, мало-помалу принимавшему сексуальную форму, и, в конце концов, приводящему к «бесстыдной мастурбации или непристойным заигрываниям».

Ритуальная магия также присутствовала среди интересов капитана Марстона и, с его согласия, было решено попытаться вызвать Бартзабеля, духа Марса, с помощью ритуала, написанного Кроули.[55] Нойберг должен был сидеть в треугольнике и, с помощью остальных, убедить Бартзабеля овладеть его телом и использовать его рот для пророчеств и ответов на вопросы. Ритуал, во время которого Нойберг импровизировал с танцем, намереваясь завлечь дух в свое тело, был надлежащим образом исполнен. Бартзабель овладел телом Нойберга и приступил к ответу на вопросы. Капитан Марстон был по-прежнему преисполнен воинственных настроений и заинтересован в военных делах, так что спросил Нойберга-Бартзабеля относительно возможности развязывания войны в Европе. Нойберг ответил, что в течение пяти лет в Европе случится два конфликта; центром первого станет Турция, а второго — Германская Империя. Конечным результатом этих войн будет разрушение Турецкой и Германских империй. Довольно любопытно, что оба этих пророчества обернулись явью; Балканская война 1912 года и Мировая война 1914-18 уничтожили обе империи, чью гибель предвидел Бартзабель.

Аудитория, присутствовавшая при ритуале, нашла, что танец Нойберга, сопровождавшийся игрой Лейлы Уодделл на скрипке, обеспечил мощный стимул для их пресыщенных художественных и эмоциональных вкусов. Родилось предложение давать полу-публичные представления, за присутствие на которых аудитория будет платить солидную сумму, чтобы увидеть Нойберга, Уодделл и, возможно, некоторых других, призывающих богов? Кроули воспринял эту идею с энтузиазмом и подготовил семь ритуалов.[56] Каждый из них включал в себя Нойберга, «вытанцовывающего» определенного бога, тогда как Лейла Уодделл играла, а Кроули декламировал пояснительную поэзию — по большей части его собственные вирши, но с добавлением определенного количества стихов Суинберна.

В начале лета были подготовлены костюмы, проведены репетиции, и проданы билеты на ритуалы, которые должны были проводиться на лондонской квартире Кроули, 124 Виктория Стрит. Премьера состоялась в августе 1910 года и, как оказалось, привлекла большую восприимчивую и благодарную аудиторию; до некоторой степени ее благосклонность могла определяться «круговой чашей», предоставленной зрителям перед каждой из церемоний. Чаша содержала фруктовые соки, алкоголь, «алкалоиды опиума» — предположительно, морфий или, что более вероятно, героин — и вещества, на которое Кроули ссылался, как на «эликсир, представленный мною Европе». Последнее было, вероятно, настоем-вытяжкой из мескалиновых бутонов, с которыми Кроули впервые познакомился в Мексике. Само варево было неприятным на вкус и характеризовалось одним из членов аудитории, как нечто, напоминающее гнилые яблоки.