Мэгги

— Ты когда сегодня освободишься, Стэн? — спросила она, наблюдая, как он одевается, расхаживая по комнате, заглядывает во все углы, разыскивая сброшенную накануне одежду.

— Не знаю, я позвоню тебе.

Неожиданно Джастина вспылила.

— А я что, должна сидеть в номере и ждать твоего звонка?

Стэн спокойно взглянул на нее через плечо, он как раз натягивал куртку и, как будто не замечая ее раздражения, сказал:

— Ну зачем же, Джас? Ты погуляй пока, сходи на пляж или еще куда-нибудь. В общем, подыщи себе занятие, а я тебя найду. Пока. — Он приподнял Джастину из кресла, нежно, как один только он умел, скользнул губами по ее шее, снова вызывая в ней сладкую истому, коснулся языком ее губ, раздвинул их и припал к ней, как истосковавшийся по воде путник. — Ну ладно, Джас, пока, не будем расслабляться. Я люблю тебя. — И убежал, махнув ей на прощание рукой.

— Сумасшедший, — выдохнула ему вслед Джастина. — Боже мой, какой же ты сумасшедший. Мальчишка! — Она, как кошка, потянулась всем телом и, поднявшись, подошла к окну. «Золотые ворота» были ярко освещены лучами утреннего солнца, и казалось, что от них исходит сияние. Джастина еще немного полюбовалась великолепием подернутого дымкой утреннего города, а потом стала придумывать, чем же ей сегодня заняться. Резкий звонок заставил ее отвлечься от этих мыслей. Это звонил Уго и, услышав спокойный голос Джастины, взволнованно закричал:

— Слава Богу, Джас! Ты в порядке? Этот негодяй не обижает тебя? У меня тут кое-какие неувязки, съемки откладываются. Я тебе позвоню, скажу, когда мы приедем, а еще лучше, если ты сама вернешься. Может быть, мы и не будем снимать в Сан-Франциско, таких городов полно по всей Америке…

Он еще что-то кричал, но Джастина не прислушивалась. «Странно, что он заговорил так. Ведь все вроде бы было решено: и Сан-Франциско, и Стэн. Неужели он хочет сменить оператора и всю его группу. Значит, съемки откладываются на неопределенное время? А может быть, Уго обиделся на них со Стэном и решил расстаться с ними обоими? Интересно… —Джастина почувствовала, как голова у нее посветлела, мысли обострились, как всегда бывало, когда что-то случалось или происходила ситуация, требующая выбора: или-или. — Так вот, а если или-или? Что она выберет? Вернется в Лос-Анджелес и продолжит работать с Уго Джанини или останется со Стэном, и тогда в кино ей доступа не будет?»

В ушах Джастины зазвенело, где-то далеко о чем-то кричал Уго, но ничего она не слышала. Может быть, Уго и не думал ни о чем подобном, но ведь он может подумать и застать ее врасплох. Было очевидно, что его неприятно задели их отношения со Стэном Уитни. Ну ладно бы еще небольшой флирт в первый день после съемок. Но раз Джастина сломя голову ринулась за ним в Сан-Франциско, значит, дело серьезнее. Хотя он же предупреждал ее, что у Стэна таких увлечений на каждом шагу, так что и волноваться особенно не стоит. Рано или поздно она вернется. Ну а если все-таки он заставит ее выбирать. Уго только с виду такой взбалмошный и добродушный, но характер у него железный. Джастина уже поняла это, как и то, что, пригласив ее в Голливуд, он как бы заимел на нее право. Уго Джанини никогда об этом не говорил, но и он, и Джастина знали об этом.

— Не хочу выбирать! — зло процедила она, не отнимая трубки от губ. Уго или не услышал ее, или только сделал вид, что не услышал, но через некоторое время он спокойно попрощался и сказал, что еще позвонит ей.

Очарование великолепного утра исчезло, и Джастина принялась бесцельно бродить по комнате. Потом, кое-как похватав вещи, она оделась и спустилась вниз. За стойкой администратора сидела холеная женщина с высокой прической. Ее волосы отливали сиреневым цветом, и, когда она наклоняла голову и поднимала ее, солнечные блики играли на ее диковинной прическе. Джастина задержалась на ней взглядом, и женщина, в очередной раз подняв голову, приветливо кивнула ей, радуясь, что может вот так запросто поприветствовать голливудскую знаменитость. Джастина ответила на приветствие, поймала на себе любопытные взгляды толпившихся в холле людей и прошла к выходу. Перед отелем стояли шикарные машины, какие-то поджидали своих пассажиров, какие-то только что остановились, высаживая своих. Вовсю кипела жизнь, величественный, похожий на русского царя, швейцар возвышался у распахнутой двери. Увидев Джастину, он тоже поприветствовал ее, приложив два пальца к фуражке.

— Доброе утро, мадам! Вы сегодня рано.