Мэгги нужно алиби

— Глупейшие мысли приходят людям в головы, — протянул Сен-Жюст, извлекая из трости шпагу, и улыбнулся Пинкеру. Тот смотрел на клинок широко раскрытыми глазами. — Я не расположен ломать вам кости, Пинкер, но с помощью вот этого, — он показал на клинок, — все можно сделать гораздо проще и цивилизованнее, вы не находите? Такой хороший день не хочется портить излишним драматизмом.

— Я не убивал его, — проговорил Пинкер, не отрывая взгляда от шпаги. Его тон потерял резкость. Острые предметы, приставленные к животу, подумал Сен-Жюст, обычно производят именно такой эффект. — Да, я играю. Берни уже всем рассказала. Да, я подделывал кое-что в бухгалтерских книгах, несколько раз брал кое-какие ссуды, но всегда возвращал. Что здесь такого?

— Только иногда? — Сен-Жюст с удовольствием, пожалуй, даже чрезмерным, поворошил клинком бумаги на столе Пинкера. — А сейчас? Говорите, все вернули? И те книги, кажется, вы их назвали бухгалтерскими, выдержат сейчас любую проверку?

— Я этого не говорил, нет. Там… там, наверное, остались какие-нибудь мелочи, но ничего такого, что нельзя исправить. — Пинкер направился к весам.

— Куда же вы, — Сен-Жюст поманил его обратно шпагой. — Как хозяин положения, я решил этим заняться. Эгоистично с моей стороны, но что поделать. Итак, насколько велики проблемы?

Сен-Жюст не расслышал, да, собственно, его и не интересовало, что пробурчал в ответ Пинкер. Этот человек растрачивал капитал своего хозяина, и сейчас хозяин мертв. Очень удобно.

— Но я же сказал вам, все поправимо, скорее всего, там только ошибки. Я сам за эти две недели проверю все бухгалтерские документы. Ничего… ничего существенного. Я знаю свою работу.

— Уверен, это достойно поощрения. Но… как вы их назвали? Ах да, ссуды. Они ведь явно превосходили несколько долларов. И каждый раз вы возвращали все до пенса? А мистер Толанд знал?

Линкер поежился, не отрывая взгляда от клинка.

— В общем нет. Но даже если он и знал, я все равно не стал бы убивать его. И он не захотел бы, чтобы все узнали о том, что его обманули. Кёрк был порядочным ослом и больше всего заботился о собственной репутации. Я бы уволился, взяв большие отступные, пообещал вылечиться от игорной зависимости, с рекомендациями Кёрка нашел бы другую работу. Никто не станет тратить время на должностные преступления, тем более что я все возвращал. Понятно же, черт возьми, что за это не убивают.

Тут Сен-Жюст растерялся. Он не понял некоторых тонкостей, но общую тональность уловил. Пинкер говорил правду. Он не знал, пронюхал Толанд о нечестности своего бухгалтера или нет, но даже если и так, Пинкер бы отнесся к этому спокойно.

Возможно, Пинкеру даже стало легче, когда он выговорился. Не так уж много надо, чтобы вызвать его на откровенность. Но в чем же состояли «проблемы», о которых он упомянул и которыми занимался последние нескольких недель?

Сен-Жюст убрал шпагу.

— Должен сказать вам, дружище, что я крайне разочарован. Как ловко вы все проделали. Отправили Толанда к Мэгги на обед — я знаю, что вы это сделали, и знаю почему, так что не будем останавливаться на этом. Ваша помощница позвонила Мэгги и узнала меню. Каким-то образом в течение дня вы подсыпали ему опасные грибы в вино, к Мэгги он пришел уже отравленным, и подозрение пало на всех, кроме вас. Не хотите ли объясниться? Все поверили бы вам. Я бы даже уговорил лейтенанта. Слишком уж упорно он преследует бедную Бернис. И сейчас, когда вы вышли из игры, она осталась единственной подозреваемой. Как нехорошо.

— Ну да. А как насчет того, чтобы вы катились к черту из кабинета? — Пинкер указал на дверь. — Да, и если вы заикнетесь кому-нибудь о том, что я рассказал вам, я буду все отрицать. Я — уважаемый человек в бизнесе, Блейкли, а вы никто. Черт, да я подам на вас в суд за клевету. Ваша кузина замается расходы оплачивать.

Сен-Жюст выпрямился и улыбнулся:

— Какой же вы загадочный, друг мой. Сначала хотите засудить меня, затем отказываетесь от поединка, потом грозите переломить пополам, а теперь вернулись к желанию подать в суд. Интересно, а вы не блефовали несколько минут назад? Если я сейчас разденусь, — он положил трость и начал расстегивать рубашку, — вы примете бой или сбежите, как паршивый пес, каковым и являетесь? Скажите, как вы поступите, если дело дойдет до драки?

На мгновение показалось, что Пинкер сейчас расплачется. Затем он трясущейся рукой указал на дверь:

— Уходите. Убирайтесь! Иначе я вызову полицию и расскажу им про вашу трость.

— С превеликим удовольствием. — Сен-Жюст подхватил трость и направился к двери. На пороге он обернулся, посмотрел на Пинкера и изрек одну из тех сокрушительных фраз, что писала для него Мэгги: — Да, и прежде чем я уйду, я напомню, что вы назвали мистера Толанда мерзавцем. А кто-нибудь говорил вам, что вы тоже мерзавец? Если нет, то, с вашего позволения, я буду первым. Всего хорошего.

Улыбаясь, он спустился вниз на лифте, чувствуя себя полным сил. Хотя было бы гораздо приятнее, если бы Пинкер осмелился поднять на него руку. Но хорошего понемногу.