Мэгги нужно алиби

Лицо Пинкера пылало, на щеках выступили белые пятна. Светлые волосы спутались, но он не сбавил шаг, даже когда взял бутылку и глотнул воды. В комнате слышалось лишь жужжание мотора, топот кроссовок Пинкера, учащенное дыхание, которое говорило Сен-Жюсту о том, что Пинкер слегка не в форме или, наоборот, слишком углубился в свое занятие. Пахло свежим кофе и, менее приятно, потом.

Сен-Жюст несколько секунд молча понаблюдал за Пинкером, затем оглядел рабочую часть кабинета. У Пинкера было два огромных стола, на каждом возвышался компьютер. Два дивана, несколько маленьких столиков, три шкафа для папок и несколько аляповатых картинок, которые он, видимо, приобрел, чтобы оживить унылый интерьер в голубых и бордовых тонах.

Кроме беговой дорожки Сен-Жюст заметил еще два незнакомых тренажера и металлическую подставку с гантелями. Такую он тоже видел по утрам в телевизоре.

Эта одержимость занятиями на тренажерах сбивала Сен-Жюста с толку. Сам он поддерживал форму тем, что ездил верхом и боксировал в салоне «Джентльмен Джексон». Мэгги подарила ему тело коринфянина, стройное, без выпирающих мускулов, предмет зависти мужчин и восхищения женщин. И пока Мэгги продолжает описывать его таким, он таким и останется, так же как бедняга Стерлинг останется милым толстяком.

И это хорошо, потому что Сен-Жюст скорее стал бы декламировать на углу «Быть или не быть», зарабатывая на пропитание, чем позволил себе выглядеть ослом, каким сейчас казался Нельсон Пинкер.

В конце концов Пинкер заметил его. Нахмурился, нажал кнопку на тренажере и сбавил скорость. Теперь он бежал трусцой, как мальчишка за обручем, а не так, словно за ним гнались адские псы.

— Добрый день, мистер Пинкер. Как поживаете?

— Что, черт подери, вы тут делаете? — спросил Нельсон и положил пальцы правой руки на левое запястье, чтобы посчитать пульс.

— Я наслаждаюсь своим отменным здоровьем, спасибо, что спросили, — ответил Сен-Жюст. Пинкер нажал другую кнопку, и тренажер заработал еще медленнее. Примерно так прогуливают лошадь, подумал Сен-Жюст, прежде чем отвести в конюшню. — Однако я провел беспокойную ночь, размышляя, как отыскать этого прохвоста, убийцу Толанда. Вы, несомненно, думали о том же?

— Едва ли. — Пинкер сошел с дорожки и выключил тренажер. Вытер лицо и волосы белоснежным полотенцем. Теперь он вонял, как скунс, и выглядел, как дикобраз. — Ваше вчерашнее собрание — просто идиотизм. Пусть расследование ведет полиция, Блейкли.

— Верно, — проговорил Сен-Жюст, обходя кругом один из механизмов. — А что это?

Линкер подошел, перекинул полотенце через поручни тренажера и забрался на него.

— Это степпер — шаговый тренажер. — Он установил режим тренировки и начал упражнения.

Сен-Жюст с любопытством наблюдал.

— И что он делает?

— Он… — Пинкер дважды быстро вздохнул. — Это имитация ходьбы. Например, по лестнице. Полезно для ног.

— Да, могу себе представить. Но разве в здании нет лестницы?

— Тренажер более точный. Можно измерить, сколько калорий я уже сжег, сколько жиров. Проследить, как работает сердце… Но зачем, черт возьми, вы явились?

— Не могу представить. — Сен-Жюст обошел стол и налил себе кофе. — Может показаться, что вы избегаете меня, словно прокаженного. Меня это несказанно огорчает. Сахара нет?

— Вот в том шкафчике, под кофеваркой, есть мед. — Пинкер снова посчитал пульс, потом взял маленькие черные гантели и начал поднимать их, вначале левой рукой, потом правой. — Сахар — белая смерть.

— О, так вы убьете себя безо всякого сахара. У вас изнуренный вид. Действительно ли стоит так потеть?

Пинкер согнул левую руку, напрягая бицепс.

— Еще бы.

Сен-Жюст приподнял бровь, оглядывая Пинкера. Волосатые мускулистые ноги. Сносная грудь и руки. Обаяния же в нем не больше, чем в дверной ручке.

— Можете считать, что я ошеломлен и потерял дар речи. А сейчас не прервете ли на время самоистязание? Я хочу поговорить об убийстве Кёрка Толанда.

— Вы так и не поняли? — Пинкер положил гантели и снова взялся за полотенце. — Я не хочу говорить с вами. Даже лучше так: я не обязан говорить с вами.

— Не желаете даже обсудить ваши проигрыши? Множество моих современников бежали на континент, спасаясь от долгов. Азартные игры — это проклятие. Или я неверно осведомлен?

Пинкер бросил на пол полотенце и пошел к столу.

— Я вызываю охрану. Не знаю, кто пропустил вас сюда, но знаю, кто вышвырнет вас отсюда к чертям.

Его рука легла на телефонную трубку, но Сен-Жюст придержал ее тростью.

— Не стоит этого делать, Пинкер, старина. О, дружище, не хмурьтесь. Я вам не нравлюсь, так ведь? Не понимаю почему, я ведь замечательный человек. Только задаю слишком много неудобных вопросов, правда? Вот как сейчас. Стыд и позор мне.

— Да что, черт подери, вам нужно от меня?

Сен-Жюст убрал трость под мышку.

— Кажется, я вразумительно и четко выразился. Я хочу, дорогой мой, чтобы вы рассказали мне, что у вас не было никакого повода убивать Кёрка Толанда.

Толанд сжал кулаки.

— Мне не нужна охрана. Я и сам, своими руками могу переломить вас пополам.