Мэгги по книжке

— В самом деле? — Мэгги шагнула вперед. — И она рассказала, что я участвую? И, может, даже спросила, что ей сделать по этому поводу?

Венера закатила глаза.

— Знаешь, я была в жюри несколько лет. Естественно, когда она спросила, то… Ой, мне действительно пора бежать! Мы с Розой договорились встретиться внизу, на фотосессии Джанкарло. Он был на моей первой обложке, в «Тудэй», помнишь? Пока!

Сен-Жюст поймал Мэгги за руку, не давая ей ринуться за Венерой.

— Потерянного не воротишь, Мэгги. И тебя это совершенно не волнует, верно?

Она вырвалась, сделала несколько шагов к лифту, потом вернулась и схватилась за голову.

— Почему, Алекс, почему она такая? Я не понимаю. Мы были подругами.

— Я думал, ты понимаешь, дорогая. Венера перестала в тебе нуждаться, когда начала восхождение к славе. Она оставила тебя внизу и была уверена, что там ты и пребудешь. А теперь не может простить, что ты посмела подняться на собственный пьедестал, даже выше, чем она. В этом все дело.

Мэгги потрясла головой.

— Не понимаю. Я так радовалась, когда она подписала тот крупный контракт. Я послала ей цветы, и, поверь мне, от всей души. И больше она со мной не общалась. А тут вдруг подстроила так, что мою книгу не взяли на конкурс, — она посмотрела на Сен-Жюста. — А что ты стоишь, Алекс? Ты ведь говорил, что хочешь встретиться с теми, кто не считает тебя романтическим героем. Теперь ты знаешь, кто это. Давай скорее, лифт еще не приехал, она наверняка там. Давай, ату ее!

— Нет, — Сен-Жюст взял ее руку и положил себе на сгиб локтя. Они медленно двинулись по коридору. — Теперь я знаю, почему меня отвергли. И дело не в том, что я не романтичен, а в том, что ты ошиблась, выбирая друзей. Самое приятное здесь то, что всю ответственность я могу опять возложить на тебя. А теперь пойдем посмотрим, где проходит конкурс «Лицо с обложки».

— Я тебя ненавижу, Алекс, — с чувством произнесла Мэгги.

— Сомневаюсь, — ответил он, поглаживая ее руку. — И это, дорогая, благословение и проклятие нашего с тобой существования.

Глава 7

Женщины с ленточками оргкомитета стояли по всему этажу, и Мэгги спросила одну из них, где в субботу будет проходить конкурс «Лицо с обложки». Та молча указала направление, таращась при этом на Сен-Жюста.

— Стерлинг стал настоящим кладезем информации, — заметил виконт, когда они двинулись дальше. — Он прочитал буклет от корки до корки, словно готовился к экзамену. По его словам, этот конкурс будет проходить с живых картин.

— Живых картин?

— На небольших подиумах участники должны изображать разные сценки. Там будет современность, Викторианская эпоха, Регентство, шотландские горцы, американский Дикий Запад и так далее. Я, разумеется, представляю эпоху Регентства в субботу вечером, ровно в восемь. Драгоценная Мари-Луиза будет позировать вместе со мной, поскольку она — воплощение невинности. Когда молчит, конечно.

— Я смотрю, ты серьезно подготовился, — покачала головой Мэгги. Очередной дракон-привратник придирчиво изучил их карточки с именами, после чего позволил пройти в зал по соседству с тем, где вчера устраивали коктейль. — Ух ты! — воскликнула она, оглядываясь. — На каждой сцене занавес, все как положено. Смотри, даже камеры установили. Кто-то постарался разрекламировать это дело.

— Наверное, вон та леди, — кивнул Сен-Жюст, и Мэгги увидела Розу из интернет-журнала.

Ее сложно было не заметить. Высокая, статная, величественная, будто Юнона, с резкими чертами лица. И, разумеется, в розовом — на этот раз в брючном костюме того же стиля, что и новый жилет Стерлинга. А в дополнение — ковбойские сапоги из кожи ящерицы, огромная диадема с искусственными бриллиантами, светлый парик «под пажа» и яркий макияж.

Она, как обычно, быстро говорила что-то, размахивая руками, и явно была причиной суматохи вокруг.

Рядом с Розой стояла молодая женщина с папкой в руках и кивала.

— На самом деле Роза — отличная тетка, — сказала Мэгги Сен-Жюсту. — Она справедливый критик и никогда никого не ругает просто так. Но ей сейчас должно быть под восемьдесят. Интересно, она собирается на пенсию? Конечно, я подшучивала над ней, но мне будет ее не хватать. Без нее нас сожрет Леди Шпилька, а кому это надо?

— Как ты, наверное, предполагала, я бы мог провести расследование, чтобы выяснить, кто такая эта Леди Шпилька, но я убежден, что мне это безразлично. Смотри, вон сцена эпохи Регентства. Я узнаю мебель.

— Ты имел в виду кровать? — произнесла Мэгги с легким отвращением, а затем ухмыльнулась, когда они подошли ближе и увидели табличку: «Эпоха Регентства, спонсор — „Бетон, асфальт и парковка, Бруклин“».

— Чудесная кровать, — проговорил Сен-Жюст. Мэгги заметила, что он встал между ней и сценой, прикрывая табличку. Бедняга. Вряд ли он сделал это осознанно. Но он хотел быть независимым и платежеспособным, как и она, когда в начале своей писательской карьеры жила с родителями и зависела от них.

Хотя ему не так уж плохо. Во всяком случае, она не упоминала за столом, каких бешеных денег стоит мясо, которое он ест, и не заставляла его чувствовать себя никчемным нахлебником.

Так что она кивнула.