Мегрэ и мертвец

— «Скорую помощь»! Но сначала свисток соседним постам, — распорядился Мегрэ и с озабоченным видом проинструктировал Люкаса, которого оставил с полицейскими на месте происшествия. Потом еще раз взглянул на мертвеца. Комиссару не терпелось обшарить карманы убитого, но какая-то странная стыдливость помешала ему осуществить в присутствии зевак эту слишком откровенную, слишком профессиональную процедуру, которая выглядела бы здесь кощунством, а то и вызовом.

— Осторожно! Остались другие, — тихо бросил он инспектору.

От места происшествия было рукой подать до набережной Орфевр, куда такси и подбросило комиссара. Он быстро поднялся в кабинет начальника, вошел без доклада и объявил:

— Еще один труп. Этого подстрелили, как кролика, прямо на улице, у нас на глазах. Как только тело увезут, Люкас прибудет сюда. Могу я взять человек двадцать? Придется перевести на осадное положение целый квартал.

— Какой?

— Улицу Сицилийского Короля.

Мегрэ прошел в инспекторскую, отобрал нескольких сотрудников и проинструктировал их. Потом заглянул к комиссару, возглавляющему отдел охраны нравственности.

— Можешь одолжить мне инспектора, основательно знающего улицу Сицилийского Короля, улицу Розье и соседние кварталы? Там ведь тоже есть публичные девки?

— Более чем достаточно.

— Через полчаса твоему инспектору вручат фотографию.

— Еще один жмурик?

— К несчастью, да. Но лицо у него не изуродовано.

— Ясно.

— Эти типы прячутся где-то там. Их несколько. Только осторожно: они убийцы.

Затем Мегрэ проследовал в отдел меблированных комнат, где попросил коллегу о примерно такой же услуге.

Действовать надлежало быстро. Комиссар проверил, отправились ли инспекторы на указанные им посты вокруг квартала. Потом позвонил в Институт судебной медицины.

— Как с фотографиями?

— Через несколько минут присылайте за ними. Тело привезли. С ним работают.

Мегрэ, казалось, что-то забыл. Он стоял, готовый к уходу, и в раздумье потирал подбородок, как вдруг перед его мысленным взором встал следователь Комельо.

— Алло… Добрый вечер, господин следователь. Говорит Мегрэ.

— Ну, что с вашим хозяином маленького кафе, господин комиссар?

— Он действительно содержал маленькое кафе, господин следователь.

— Он опознан?

— Точнее не бывает.

— Расследование продвигается?

— У нас уже новый мертвец.

Мегрэ живо представил себе, как подскочил в кресле следователь.

— Что такое?

— У нас новый мертвец. Только на этот раз из враждебного клана.

— Вы хотите сказать, что его убила полиция?

— Нет, эти господа.

— Какие еще господа?

— По всей видимости, сообщники.

— Они задержаны?

— Нет, господин следователь, — понизил голос Мегрэ. — Боюсь, это потребует труда и времени. Дело очень, очень серьезное. Они убивают, понятно?

— Я думаю, не будь они убийцами, не было бы и дела вообще.

— Вы не поняли меня. Они убивают с полным хладнокровием, чтобы спастись самим. А это, знаете ли, бывает нечасто, хотя публика и другого мнения. Они без колебаний прикончили одного из своих.

— Зачем?

— Вероятно, затем, что он засветился и мог вывести нас на их логово. А скрываются они в скверном районе, одном из самых скверных в Париже. Он кишит иностранцами вообще без документов или с поддельными.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Следовать рутине, потому что я обязан это сделать — на кону моя репутация. Ночью проведу облаву, хотя она ничего не даст.

— Надеюсь, по крайней мере она не будет стоить новых жертв?

— Я тоже надеюсь.

— В котором часу начнете?

— Как обычно — в два ночи.

— Сегодня у меня бридж. Постараюсь задержаться подольше. Позвоните мне сразу после облавы.

— Слушаюсь, господин следователь.

— А когда вы пришлете мне донесение?

— Как только позволит время. Вероятно, не раньше завтрашнего дня.

— Как ваш бронхит?

— Какой бронхит?

Комиссар начисто забыл о своей болезни, тем более что в кабинете появился Люкас с красной книжечкой в руке. Мегрэ знал, что это такое. Это была профсоюзная карточка на имя Виктора Польенского, по национальности чеха, разнорабочего на заводах Ситроена.

— Адрес, Люкас?

— Набережная Жавель, сто тридцать два.

— Погоди-ка, что-то знакомое. По-моему, это грязная меблирашка на углу набережной и какой-то улицы. Года два назад мы там уже побывали. Проверь, есть ли в доме телефон.

Да, это была убогая меблирашка дальше по течению Сены, расположенная в мрачном заводском районе и набитая недавно прибывшими иностранцами, которые, в обход полицейских предписаний, селились порой по несколько человек в одной комнате. Самое удивительное, что заведение принадлежало женщине, несмотря ни на что умело управлявшейся с подобными жильцами. Они даже столовались у нее.

— Алло… Дом сто тридцать два по набережной Жавель?

Хриплый женский голос.

— Польенский у вас? Виктор Польенский? Женщина помолчала, соображая, что ответить.

— А вы кто такой?

— Я его друг.

— Шпик — вот вы кто.

— Ладно, я из полиции. Польенский все еще живет у вас? Имейте в виду, ваши слова будут проверены.

— Не стращайте. Он вот уже полгода как съехал.

— Где он работал?

— У Ситроена.

— Давно он во Франции?

— Откуда мне знать?

— По-французски говорит?

— Нет.

— Долго у вас прожил?

— Месяца три.