Мегрэ и мертвец

— Тоже. Выходил на улицу всегда кто-нибудь один, чаще всего женщина, делавшая все покупки на улице Сент-Антуан.

— Чем же они занимались с утра до вечера?

— Ничем. Спали, ели, пили, дулись в карты. Вели себя довольно смирно. Время от времени пели, но ночью — никогда, и мне было не на что жаловаться.

— Сколько их было?

— Четверо мужчин и Мария.

— И все четверо спали с ней?

— Не знаю.

— Врешь. Говори.

— Между ними что-то происходило, но что — толком не понимаю. Им случалось ссориться — по-моему, из-за Марии.

— Кто был за главного?

— Похоже, тот, кого звали Карелом. Слышал я и фамилию, но не запомнил да и выговорить-то никогда не мог — на ней язык сломаешь.

— Минутку. — Мегрэ вытащил из кармана блокнот, какой бывает у прачек, и, словно школьник, помусолил карандаш. — Итак, женщина, которую ты называешь Марией. Потом Карел. Потом Сергей Мадош, на чье имя сняты комнаты. И покойный Виктор Польенский. Это все?

— Еще мальчишка.

— Что за мальчишка?

— Думаю, брат Марии. Во всяком случае, похож на нее. Они всегда называли его Петром — сам слышал. Лет ему шестнадцать — семнадцать.

— Тоже не работал?

Хозяин покачал головой. Он был без пиджака, и его пробирала дрожь, потому что Мегрэ распахнул окно в надежде проветрить комнату, хотя воздух на улице был почти таким же зловонным, как в гостинице.

— Никто из них не работал.

— Но ведь они много тратили, — удивился Мегрэ, указав на угол, где громоздились пустые бутылки, в том числе из-под шампанского.

— По меркам нашего квартала — много. Но смотря когда. В иные периоды им приходилось затягивать пояс. Это легко было заметить. Если мальчишка по несколько раз в день выносит и продает пустые бутылки, значит, они сидят на мели.

— Кто-нибудь их навещал?

— Вероятно.

— Хочешь продолжить разговор на набережной Орфевр?

— Нет. Я скажу все, что знаю. Несколько раз к ним приходил один человек.

— Кто?

— Какой-то хорошо одетый господин.

— Он поднимался в номер? Что говорил, проходя через твою контору?

— Ни слова. Наверняка знал, на каком они этаже. Просто проходил.

— Это все?

Сумятица на улицах постепенно улеглась. Свет в окнах погас. Слышались лишь шаги полицейских, заканчивавших обход последних домов.

Полицейский офицер поднялся по лестнице.

— Жду ваших распоряжений, господин комиссар. Все сделано. Оба фургона полны.

— Отправляйте. И пришлите сюда двух моих инспекторов.

— Мне холодно, — заныл хозяин гостиницы.

— А мне жарко, — отрезал Мегрэ, не снявший пальто только потому, что не решился положить его куда-нибудь в такой грязной дыре. — Ты больше нигде не встречал человека, приходившего к ним? Портрета его в газетах тоже не видел? Не этот?

Комиссар предъявил фотографию Маленького Альбера, которую всюду таскал с собой.

— Ничего похожего. Тот был красивый элегантный мужчина с черными усиками.

— Возраст?

— Лет тридцать пять. На пальце золотой перстень с печаткой.

— Француз? Чех?

— Наверняка не француз. Он говорил с ними на их языке.

— Ты подслушивал?

— Случалось. Предпочитаю, понимаете, знать, что происходит у меня в доме.

— Тем более что быстро во всем разобрался.

— В чем я разобрался?

— Ты что, за идиота меня принимаешь? Чем могут заниматься типы, которые отсиживаются в гаком клоповнике и не ищут работы? На что живут? Отвечай.

— Это меня не касается.

— Сколько раз они отлучались все вместе? Хозяин покраснел, заколебался, но взгляд Мегрэ быстро расположил его к откровенности.

— Раза четыре-пять.

— Подолгу? На ночь?

— Как вы узнали, что они отлучались на ночь? Да, обычно на ночь. Правда, один раз пропадали двое суток, и я уже подумал, что они вообще не вернутся.

— Подумал, что их взяли, так ведь?

— Пожалуй.

— Сколько они давали тебе по возвращении?

— Сколько положено за номер.

— С одного человека? Зарегистрирован-то был всего один.

— Чуть больше, чем с одного.

— Сколько? Не забывай, приятель: я могу упечь тебя за соучастие.

— Однажды они заплатили мне пятьсот франков. Другой раз — две тысячи.

— А потом принимались гулять?

— Да. Кучами закупали провизию.

— Кто дежурил?

Теперь содержатель смутился настолько явственно, что машинально посмотрел на дверь.

— У твоей лавочки два выхода?

— Если пойти дворами и перемахнуть через две стены, попадаешь на улицу Вьей-дю-Тампль.

— Так кто дежурил?

— На улице?

— Да, на улице. И, похоже, еще один всегда торчал у окна. Когда Мадош снимал номер, он наверняка потребовал такой, чтобы комнаты выходили на улицу?

— Верно. И один из них все время отирался на улице. Они сменяли друг друга.

— Еще подробность: кто из них грозился прикончить тебя, если ты будешь болтать?

— Карел.

— Когда?

— Сразу же после их первой ночной отлучки.

— Почему ты решил, что угроза серьезна, что эти люди способны на убийство?

— Я зашел в комнату. Я часто обхожу номера, делая вид, что проверяю, исправно ли электричество, сменили простыни или нет.

— Их часто меняют?

— Каждый месяц… Я застал женщину, когда она стирала в тазу рубашку, и сразу увидел, что та в крови.

— Чью рубашку?

— Кого-то из мужчин.

На лестничной площадке два инспектора ожидали приказов Мегрэ.