Мегрэ и одинокий человек

Новые рапорты и заключения. Любой вопрос, заданный свидетелю, становился предметом рапорта со стандартными формулировками. И разве мог Мегрэ удержаться от улыбки, перечитывая документы той поры?

«Согласно распоряжению комиссара Пьедбёфа я направился в покрасочное предприятие Лесажа и Жело, находящееся по адресу: бульвар Батиньоль, дом 25. За отсутствием месье Лесажа я смог поговорить лишь с месье Жело. На заданный мною вопрос, сколько рабочих у них занято, он ответил, что сейчас мертвый сезон и рабочих всего четверо.

Он назвал имена. Я спросил о возрасте рабочих. Троим из четверых было более сорока лет, одному даже шестьдесят. Последнему, по имени Луи Маоссье, — двадцать шесть. Мне пришлось ждать полчаса, поскольку он выехал на стройку с материалом. Он ездил на фургончике, описание которого дала консьержка с бульвара Рошешуар.

Маоссье вел себя высокомерно. Спросил меня, по какому праву я его расспрашиваю, и стал утверждать, что не знаком с Ниной Лассав. Я пригласил его проследовать со мной на бульвар Рошешуар, где консьержка его уверенно опознала. Именно его она видела на лестнице позавчера днем, приблизительно во время убийства молодой женщины.

После этого я попросил его проследовать за мной на набережную Орфевр, где передал в руки моего начальника, комиссара Пьедбёфа».

Мегрэ стер со лба пот.

Маоссье допрашивали четыре раза, своих показаний он не менял. Он утверждал, что в тот день, во время совершения преступления, возил на фургончике бидоны с краской на улицу Курсель.

Его коллеги, принявшие краску, подтвердили его слова, однако в отношении времени были не столь категоричны.

Следователь Комельо захотел лично допросить подозреваемого.

Также допрашивали Марселя Вивьена, хозяина и гарсона кафе с бульвара Ла-Шапель.

Вивьен был подавлен. Похоже, смерть любовницы отняла у него все силы. Улик против него не было, его отпустили, и он вернулся в небольшую гостиницу на улице Дез-Аббесс, где проживал.

В отношении Маоссье расследование продолжалось долго, но за недостаточностью доказательств и его оставили в покое.

На папке не было пометки «Дело закрыто», потому что полиция никогда не закрывает дела, в которых не найдена разгадка, но фактически все обстояло именно так: дело закрыли.

— Торранс!.. Будьте любезны через четверть часа доставить ко мне из камеры Маоссье.

Сам же он успевал за это время выпить стаканчик пива «У дофины». Если мэтр Луазо окажется таким же упрямым, как его клиент, допрос обещает стать тяжелым.

Когда комиссар вернулся, Маоссье уже сидел на стуле в его кабинете, а инспектор Торранс держал наготове блокнот для стенографирования.

— Придется подождать мэтра Луазо…

Маоссье сделал вид, что не слышал этой реплики.

Мегрэ небрежно перелистывал дело, запоминая отдельные детали.

Мэтр Луазо прошел через дверь, соединяющую Дворец правосудия и уголовную полицию; он был в мантии.

— Простите, но слушание дела задержали на четверть часа…

— Садитесь, пожалуйста. Я намерен задать вашему клиенту ряд вопросов. До сих пор он все отрицал. Вы знаете, в чем обвиняется ваш клиент?

— Обвиняется! Как вы торопитесь! Полагаю, в отношении его даже не начато следствие.

— Предположим, что его подозревают в убийстве клошара Марселя Вивьена, застреленного в заброшенном доме в тупике Вьо-Фур. — Мегрэ повернулся к Маоссье: — Сначала я намерен установить факт вашего пребывания в тот вечер в районе Центрального рынка.

— У вас есть достойные доверия свидетели?

— Вы сами их оцените…

Он послал Торранса за Тото, которого инспектор из I округа доставил вместе с толстухой Наной. Тото, совершенно неиспуганный, как человек, привыкший иметь дело с полицией, поочередно рассматривал присутствующих. Когда его взгляд остановился на Маоссье, его лицо просветлело.

— О, а этого малого я знаю!.. Как поживаешь, корешок?.. Надеюсь, никаких неприятностей…

— Где и когда вы с ним встречались? — спросил Мегрэ.

— Да на рынке, черт побери. Я ж там торчу каждую ночь…

— Вы можете указать точное место, где находились?