Мегрэ и порядочные люди

— Тогда вас не упрекнешь, что вы ищете поблизости… Поспорить могу, что ни одна душа на нашей улице не вспомнит, кто такие Лансье… Это что, из-за наследства? Тому, кто его получит, повезло, что вы на меня напали… Так ему и передайте. Может, он тогда смекнет прислать мне чего-нибудь сладенького.

Через полчаса Мегрэ уже сидел в кабинете следователя Госсара. Он выглядел успокоившимся, но мрачным… Говорил тихо, не торопясь.

Чиновник слушал его с серьезным видом, и, когда рассказ был закончен, наступило долгое молчание, и слышно было, как из водосточной трубы Дворца правосудия льется вода.

— Что вы хотите предпринять?

— Вызвать их всех сегодня вечером на набережную Орфевр. Это будет проще, да и не так тягостно, как у них дома.

— Думаете, они заговорят?

— Кто-нибудь в конце концов заговорит.

— Делайте, как решили…

— Благодарю.

— Не хотел бы быть на вашем месте… И все-таки будьте поделикатнее… Не забудьте, что ее муж…

— Не забуду, не беспокойтесь. Именно поэтому я и вызываю их к себе в кабинет…

Четвертая часть парижан была еще в отпуске, на пляжах или в деревне. Другие открывали охотничий сезон. Третьи ездили на машинах, подыскивая уголок, где бы провести уик-энд.

Ну а Мегрэ медленно шел по длинному пустынному коридору, направляясь к своему кабинету.

Глава 7

Было без пяти шесть. По случаю субботы большинство кабинетов было заперто, а в глубине пустого коридора один-единственный посетитель томился перед какой-то дверью, спрашивая, не забыли ли о его существовании. Начальник уголовной полиции только что уехал, предварительно пожав руку Мегрэ.

— Попытаетесь закончить дело сегодня вечером?

— Чем быстрее, тем лучше. Возможно, завтра приедут родственники из провинции, ведь у них наверняка есть какие-нибудь дальние родственники. На понедельник назначены похороны, так что этот день тоже отпадает.

Уже прошел час, как Мегрэ вышагивал из угла в угол в своем кабинете, руки за спиной, беспрерывно курил и готовился к последнему, как он надеялся, разговору. Он не любил заранее продуманные мизансцены, а предпочитал запросто рассаживать людей, как в ресторане. При этом, однако, он всегда старался не упустить ни единой детали.

В половине шестого, отдав необходимые распоряжения, он вышел в пивную «У дофины». По-прежнему шел дождь. Было сумрачно. Он выпил не одну, а две кружки, одну за другой, словно предполагал, что теперь ему долго не представится такой случай.

Когда он вернулся в кабинет, ему оставалось лишь ждать. Наконец в дверь постучали, и первым зашел взволнованный, оживленный Торранс, преисполненный важностью предстоящего, как и всякий раз, когда ему поручали особо деликатное дело. Он осторожно запер за собой дверь и с видом победителя провозгласил:

— Они здесь!

— В приемной?

— Да. Кроме них, там никого нет. Кажется, они удивлены, что вы заставляете их ждать, особенно мать.

По-моему, ее это задевает.

— Как все происходило?

— Когда я пришел туда, мне открыла служанка.

Я представился, а она вздохнула: «Еще один!» Дверь в гостиную была закрыта. Мне пришлось довольно долго ждать в прихожей, я слышал, как они перешептывались, но слов разобрать не мог. Наконец, не меньше чем через полчаса, дверь открылась, и я увидел, что оттуда вышел священник. Мать проводила его до дверей квартиры. Она смотрела на меня так, словно не могла вспомнить, кто я такой, потом пригласила войти. Дочь сидела в гостиной, у нее были красные глаза, как будто она плакала.

— Что сказала мадам Жослен, увидев повестку?

— Она дважды ее перечитала. У нее слегка дрожали руки. Потом передала ее дочери. Та тоже прочла и взглянула на мать с таким видом, словно хотела сказать: «Я в этом не сомневалась. Я тебя предупреждала». Все это происходило как в кино при замедленной съемке, и мне было как-то не по себе.

«Нам необходимо ехать туда?» — спросила дочь.

Я ответил утвердительно. «С вами?» — продолжала она. «Вообще-то я оставил внизу машину, но если вы предпочитаете взять такси…»

Они вполголоса посовещались, казалось, приняли какое-то решение и попросили меня несколько минут подождать.

Я опять довольно долго ждал в гостиной, пока они собирались. Они позвали служанку, которая была в столовой, и та пошла к ним в комнату.

Когда они вышли, обе были уже в пальто и шляпах и натягивали перчатки. Служанка спросила, ждать ли их к ужину, а мадам Жослен ответила, почти не разжимая губ, что не знает.

Они сели сзади и, пока мы ехали, не проронили ни слова. В зеркало мне была видна дочь, и мне показалось, что она волнуется больше, чем мать. Что мне теперь делать?

— Пока ничего. Подождите меня в вашем кабинете.

Затем вошел Эмиль — официант из кафе. В костюме и плаще он выглядел гораздо старше.

— Я попрошу вас подождать вон там.

— Не очень долго, шеф? В субботу вечером всегда много работы, и приятели будут злиться, если им придется вкалывать за меня.

— Я вас вызову буквально на несколько минут.

— Мне не придется выступать свидетелем на суде?

Это точно?

— Точно.

Час назад Мегрэ позвонил доктору Фабру. Тот молча выслушал и сказал:

— Я постараюсь быть у вас. Все будет зависеть от больных…