Мегрэ и привидение

Мегрэ неторопливо поднялся по широкой лестнице Дворца правосудия. Как часто бывало, он не прошел к себе в кабинет, а заглянул сначала в комнату инспекторов. На столах горели лампы, ребята корпели над бумагами — ни дать ни взять ученики вечерней школы. Он не подошел ни к кому, никого не окликнул, но сразу почувствовал себя в привычной деловой обстановке. И в комнате никто не поднял голову.

— Жанвье здесь?

— Иду, шеф.

Мегрэ некоторое время молча раскладывал на столе свои прокуренные трубки, потом бросил:

— Ну давай рассказывай. Сначала о Лоньоне…

— Я звонил в Биша минут десять назад… Старшая медсестра уже рычит на меня… «Пока никаких изменений, — говорит, — и до завтрашнего утра не трудитесь звонить…» Его еще не вывели из комы — он, правда, открывает иногда глаза, но не понимает, где он и что с ним…

— Экс-жениха Маринетты ты разыскал?

— А как же! Застал его на работе. Он пришел в ужас, узнав, что я из полиции. «А вдруг, — говорит, — отцу доложат?» Отец, кажется, человек серьезный, перед ним все там на задних лапках ходят… Этот Жан-Клод молодой хлыщ, папенькин сынок, рыхлый и трусоватый… «Лучше, — говорит, выйдем на улицу», а перед секретаршей разыграл комедию, выдавая меня за клиента… Парень страшно боится отца и еще больше — всего, что может осложнить ему жизнь. Он с ходу стал исповедаться мне в своих грехах… Я сказал ему, что Маринетта неожиданно исчезла из дому, а нам совершенно необходимы ее показания… «Помогите ее разыскать, — говорю, — ведь вы у ней в женихах ходили больше года, помолвлены были с ней». — «Ну, какой я жених! Вы преувеличиваете!» — «Скорей наоборот, если учесть, что вы два-три раза в неделю у нее ночевали». Тут он совсем расстроился. «Ах, так вы и об этом знаете, — говорит, — но если она ждет ребенка, то я тут ни при чем. Мы разошлись более девяти месяцев тому назад…» Чувствуете, шеф, что это за фрукт! Спросил я его, как и где они проводили выходные дни: «Были ли у вас свои любимые места?» Он мямлит что-то. «Машина у вас своя?» — спрашиваю. «Конечно». — «Так куда же вы уезжали по субботам: к морю или за город?» — «За город, — отвечает, — в окрестности. В разные места. Останавливались в сельских гостиницах, поближе к воде. Маринетта увлекалась плаванием и греблей… Она не любила дорогих отелей и модных курортов, не терпела светского блеска, было в ней что-то плебейское, знаете ли!» Под конец я выудил из него с полдюжины адресов тех загородных гостиниц, где они чаще всего бывали. Это «Оберж дю Клу» в Курселе, «Шэ Мелани» в Сен-Фаржо, между Мелуном и Корбсом, и «Феликс и Фелисия» в Помпонне, на берегу Марны, недалеко от Лани… По словам Жан-Клода, она особенно любила это местечко, хотя там и гостиницы-то нет, а лишь захудалый деревенский трактир, где сдают при случае две комнатушки без водопровода…

— Ты сам съездил, проверил все это? — спросил Мегрэ.

— Нет, решил остаться здесь, чтобы все новые сведения шли ко мне. Хотел было обзвонить тамошние полицейские участки, но побоялся, что по телефону не сумею им толком объяснить что к чему и они только спугнут нашу девицу.

— И что же ты надумал?

— Направил людей по каждому адресу — Лурти, Жамина, Лагрюма…

— И всех — на машинах?

— Да, — Жанвье сразу сник.

— Вот почему Люка сказал мне, что машины в разгоне.

— Виноват, шеф.

— Нет, нет, решение правильное. Сведения уже поступили?

— Только из трактира «Оберж дю Клу». Там ничего… Остальные, по моим расчетам, должны вот-вот позвонить…

Мегрэ долго раскуривал трубку, словно забыв об инспекторе.

— Я вам больше не нужен?

— Пока нет. Но никуда не уезжай, не предупредив меня. Скажи Люка, чтобы тоже не отлучался…

Комиссар чувствовал, что надо спешить. С тех пор как он вышел из дома голландца, где провел несколько часов, ощущение неясной тревоги не покидало его. Он был уже совершенно уверен, что над кем-то из людей, причастных к этому делу, нависла смертельная угроза. Но над кем?

Йонкер сделал все, чтобы замести следы. Мегрэ подумал, что в доме голландца можно было принять на веру лишь полотна великих мастеров, все остальное — сплошная ложь.

— Соедините меня с бюро регистрации иностранцев…

Не прошло и десяти минут, как ему сообщили, что девичья фамилия мадам Йонкер — Майян и по паспорту зовут ее не Миреллой, а Марселиной.

— Соедините меня, пожалуйста, с уголовной полицией Ниццы… Если можно сразу с комиссаром Бастиани…

Не в силах больше ждать, Мегрэ решил действовать наудачу, во всех возможных направлениях.