Мегре колеблется

Она говорила так, словно у них в квартире ничего не случилось.

- Я полагаю, комиссар, что вы не дадите мне поговорить с мужем наедине? Правда, это с нами не часто бывает, но, принимая во внимание обстоятельства...

- В данный момент я могу разрешить разговор лишь в моем присутствии.

Она не входила в кабинет и продолжала стоять на Пороге, на фоне залитой солнцем гостиной. Мужчины тоже встали.

- Отлично. Вы делаете свое дело.

Она затянулась папиросой, которую держала в руке, и нерешительно перевела взгляд с одного на другого.

- Прежде всего, разрешите спросить, мосье Мегрэ, приняли ли вы какие-нибудь решения?

- По поводу чего?

- Разумеется, по поводу утреннего события. Я только что узнала о нем и подумала, что вы кого-нибудь арестуете.

- Я еще не пришел к какому-либо заключению.

- Ах, так... А то скоро вернутся дети, и лучше бы выяснить все это до их прихода... Скажи, Эмиль, это ты убил?

Мегрэ не поверил своим ушам... Супруги стояли на расстоянии трех метров друг против друга, лица у них были напряжены, глаза смотрели жестко.

- Как ты смеешь спрашивать...

У Парандона перехватило дыхание, он яростно сжал кулачки.

- Только без сцен! Отвечай: да или нет?

Выйдя из себя, что с ним, наверно, не часто случалось, адвокат поднял руки, словно проклиная ее, и крикнул:

- Ты же прекрасно знаешь, что нет, черт возьми! Он в бешенстве топал ногами. Он готов был броситься на жену.

- Это все, что я хотела услышать от тебя. Спасибо. И, как ни в чем не бывало, она повернулась и вышла в гостиную, притворив за собою дверь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Прошу прощенья, мосье Мегрэ, я вышел из себя. Вообще-то со мной это случается редко...

- Знаю.

Именно потому, что комиссар знал уже характер Парандона, он погрузился в раздумье.

Карлик мало-помалу отдышался, взял себя в руки. Он снова вытер лицо уже не багровое, а желтоватое.

- Вы ее ненавидите?

- Нет. У меня нет ненависти ни к кому... Потому что я не признаю, что человек всегда может полностью отвечать за...

- Это - статья шестьдесят четвертая.

- Конечно... Пусть меня считают маньяком, но буду стоять на своем.

- Даже если дело касается вашей жены?

- Даже и так.

- Даже если она убила мадемуазель Ваг?

На мгновенье его лицо затуманилось, зрачки словно расплылись...

- Даже.

- А вы считаете, что она способна на это?

- Я никого не могу обвинять...

- Я хочу задать вам еще один вопрос. Можете ответить только "да" или "нет". Видите ли, я вовсе не убежден, что убийца и есть автор анонимных писем... Ведь мог и кто-то другой, предвидя возможность преступления, вообразить себе, будто присутствие полиции в доме может предотвратить...

- Я вас понял... Нет, письма писал не я.

- Может быть - сама мадемуазель Ваг? Парандон задумался.

- Не исключено, хотя это не вяжется с ее характером... Она всегда была откровенна. Я уже говорил вам о ее непосредственности. Но может быть, она не решилась обратиться ко мне, зная...

Он закусил губу.

- Зная - что?

- Ну, что если бы мне и впрямь грозила опасность - я не принял бы никаких мер.

- Почему же?

Он нерешительно посмотрел на Мегрэ.

- Трудно объяснить... Понимаете ли, раз уже я сделал выбор...

- Вы имеете в виду свой брак?

- Вообще все... Профессию... Женитьбу... Образ жизни... Значит, я и отвечаю за последствия.

- А разве это не противоречит вашим представлениям об ответственности?

- Может быть... Но только на первый взгляд...

Чувствовалось, как он устал и растерян, какие сумбурные мысли теснятся за этим выпуклым лбом и каких усилий стоит ему привести их в порядок.

- Как вы полагаете, мосье Парандон, тот, кто писал письма, знал, что жертвой окажется ваша секретарша?

- По-моему, нет...

Из гостиной донесся крик:

- Где папа?

И почти тотчас же дверь распахнулась, и в кабинет ворвался высокий, взлохмаченный подросток. На мгновенье он остановился посреди комнаты, переводя взгляд с Мегрэ на Парандона, и спросил комиссара почти с угрозой:

- Вы арестуете папу?

- Успокойся, Гюс! Мы тут с комиссаром Мегрэ...

- Вы - Мегрэ?

И с любопытством уставился на комиссара.

- Кого же вы арестуете?

- Пока - никого.

- Я могу поклясться, что это не отец

- Откуда вы узнали о том, что произошло?

- Сначала от швейцара, а подробности - от Фердинанда.

- А для вас это было совсем неожиданно?

Парандон отошел от них и уселся за свой письменный стол, как бы стремясь занять привычное место.

- Это - допрос?

И юноша обернулся к отцу, словно за поддержкой.

- Мое дело, Гюс...

- Кто вам сказал, что меня зовут Гюс?

- Вас все так называют дома... Я расспрашиваю вас так же, как и всех остальных, но это вовсе не официальный допрос... Я вас спросил, не ожидали ли вы этого?

- Чего?

- Того, что произошло утром.

- Вы хотите сказать, не ожидал ли я, что Антуанетту зарежут? Нет... не ожидал.

- Вы звали ее Антуанеттой?

- Да, уже давно... Мы были друзья.

- А чего же вы ждали? Мальчик покраснел до ушей.

- Да ничего определенного...

- Не преступления?

- Не знаю.

Мегрэ заметил, что адвокат пристально смотрит на Гюса, не то желая разрешить для себя мучительный вопрос, не.то обнаружив в сыне нечто для себя новое.

- Вам уже пятнадцать, Гюс?

- В июне будет шестнадцать.