Мегре колеблется

- Не беспокойтесь об этом... А если вы сами проголодались...

Выражение ее лица менялось каждую минуту. Поведение тоже. Она опять стала светской дамой. Чуть откинувшись на спинку дивана и полузакрыв глаза, она потешалась над комиссаром.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В начале разговора с мадам Парандон комиссару приходилось сдерживаться. Но мало-помалу раздражение сменилось грустью. Он почувствовал себя неумелым и неуклюжим, отдавая себе отчет, как не хватает ему данных, чтобы успешно провести подобный допрос.

В конце концов он примостился на одном из слишком хрупких для него креслиц и, не выпуская из руки потухшей трубки, сказал спокойным глухим голосом:

- Послушайте, мадам. Хотя вам кажется , что я настроен по отношению к вам враждебно, это не так. Я всего лишь служащий, и моя обязанность отыскивать истину всеми имеющимися в моем распоряжении средствами.

Я еще раз задам вам тот же вопрос. Прошу вас подумать, прежде чем отвечать, взвесить все за и против. Предупреждаю, что если впоследствии будет установлено, что вы солгали, я сделаю из этого соответствующие выводы и попрошу у следователя ордер на арест...

Наблюдая за ней, Мегрэ не отводил взгляда от рук, выдававших ее внутреннее напряжение.

- Выходили ли вы из своей комнаты после девяти часов утра и ходили ли зачем-либо в направлении кабинетов?

Она и глазом не моргнула, не отвернулась. Как и просил комиссар, она не спешила с ответом, хотя ему было совершенно ясно, что она ничего не обдумывает - ибо раз навсегда определила свою позицию. Наконец она бросила:

- Нет.

- И даже не показывались в коридорах?

- Нет.

- Не проходили через гостиную?

- Нет.

- Даже случайно не заходили в комнату к мадемуазель Ваг?

- Нет. И могу добавить, что считаю эти вопросы оскорбительными.

- Я выполняю свой долг.

- Вы забываете, что мой отец еще жив.

- Это - угроза?

- Нет, просто я хочу напомнить, что вы не в своем кабинете на набережной Орфевр.

- А вы хотите, чтобы я препроводил вас туда?

- Не посмеете.

Он решил не разуверять ее. Ему случалось удить рыбу в Мен-сюр-Луаре и однажды ему попался угорь. Какого труда стоило снять его с крючка! Он скользил между пальцами, упал на травянистый откос и в конце концов улизнул в реку.

Но он пришел сюда не забавы ради. Он не рыбачил на удочку.

- Итак, вы отрицаете, что убили мадемуазель Ваг?

Опять рутина. Всегда одни и те же слова, и тот же взгляд человека, отчаянно старающегося понять другое человеческое существо.

- Вы же это знаете.

- То есть что знаю?

- Что убил ее мой муж.

- С какой стати?

- Я вам уже сказала. При состоянии, в котором он находится, совсем не нужны какие-то определенные причины... Я вам открою одну тайну, которую никто не знает, кроме меня. Муж признался мне в этом еще до нашей свадьбы... Он побаивался ее, очень долго откладывал... Тогда я не догадывалась, что он все время советовался с врачами.

Вы ведь не знаете, что когда ему было семнадцать лет, он покушался на самоубийство, считая себя неполноценным? Да. Вскрыл себе вены. А когда потекла кровь - перепугался до смерти и стал звать на помощь... сказав, что это получилось нечаянно.

Вам, конечно, известно, что означает склонность к самоубийству?

Мегрэ жалел, что не захватил с собой вино... То-то удивились Бол и Тортю, когда вернулись и нашли в кабинете бутылку Сент-Эмилиона... И, конечно, уже прикончили ее...

- Его мучила совесть. Он боялся, что дети у нас будут ненормальные... Когда Бэмби была маленькой, только начала говорить, с какой тревогой он следил за ее развитием!..

Может быть, она говорила правду. В ее словах несрмненно заключалась доля правды, но комиссар чувствовал какой-то пробел, какое-то несоответствие между ее словами и действительностью.

- Он одержим страхом болезни и смерти. Доктор Мартен знает об этом.

- Я виделся сегодня с доктором Мартеном. Казалось, удар попал в цель, но тотчас же к ней вернулась обычная уверенность.

- Он сказал вам об этом?

- Нет. И ему лаже в голову не пришло, что ваш супруг мог убить...

- Вы забываете о профессиональной тайне, комиссар... И вдруг перед ним словно блеснул какой-то просвет, но пока еще далекий, смутный...

- Я говорил по телефону с вашим деверем. Он в Ницце, на конгрессе.

- Это было уже после... происшествия?

- До.

- И что же он?

- Во всяком случае, он не счел нужным рекомендовать наблюдение за вашим супругом.

- Однако он ведь должен знать...

Она снова закурила сигарету. Курила она непрерывно, одну сигарету за другой, глубоко затягиваясь.

- Разве вам не встречались люди, потерявшие всякую связь с жизнью, с действительностью? Люди, которые выворачиваются сами перед собой наизнанку, как перчатка.

Поговорите с нашими друзьями - с нашими приятельницами, пусть они скажут - проявил ли муж интерес к кому-нибудь из них? Уступая моим настояниям, ему иногда приходится бывать с гостями, но при этом он почти никого не замечает, почти ни с кем не разговаривает... Весь уходит в себя...

- Скажите, пожалуйста, он сам выбирает знакомых?

- Это люди, с которыми мы должны встречаться По своему положению. Люди нормальные, ведущие нормальный образ жизни.