Мегрэ путешествует

Потом — самолет, горы, не такие высокие, как утром, луга и фермы, которые он видел в разрывы между облаками.

В Орли его ждал Лапуэнт в одной из черных машин уголовной полиции.

— Поездка получилась хорошая, шеф?

Мегрэ вновь увидел парижские пригороды, а потом Париж под ясным предвечерним небом.

— Дождя не было?

— Ни капли. Я подумал, что будет лучше приехать встретить вас.

— Что нового?

— Я не все знаю: информацию собирает Люка. Я объездил часть ночной обслуги, и расстояние в результате получилось приличное, потому что большинство этих людей живут в пригородах.

— Что ты узнал?

— Ничего конкретного. Я попытался составить график прихода и ухода для всех. Это было трудно. В отеле живут, кажется, триста десять человек, и похоже, все они постоянно ходят то туда, то сюда, звонят по телефону, вызывают коридорного или горничную, такси, посыльного, маникюршу и не знаю, кого еще. Кроме того, служащие отеля боятся сказать лишнее, и многие отвечают уклончиво…

Продолжая вести машину, он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его Мегрэ.

«Восемь часов вечера. Горничная третьего этажа входит в номер 332, где живет графиня, и видит графиню в пеньюаре, которой обрабатывает руки маникюрша.

— Вы пришли по поводу одеяла, Аннетта?

— Да, госпожа графиня.

— Зайдите, пожалуйста, через полчаса.

Восемь десять. Полковник Уорд находится в баре отеля вместе с Джоном Т. Арнольдом. Полковник, посмотрев на часы, расстается со спутником и поднимается в свой номер. Арнольд заказывает сандвич.

Восемь двадцать две. Полковник из своего номера заказывает телефонный разговор с Кембриджем и около десяти минут говорит с сыном. Похоже, он регулярно звонил сыну два раза в неделю, всегда примерно в одно и то же время.

Около восьми тридцати. Арнольд в баре входит в телефонную кабинку. Звонил он, видимо, в Париж, потому что телефснистка на коммутаторе не зарегистрировала этот звонок.

Восемь сорок пять. Полковник из номера 347 звонит в номер 332, несомненно, чтобы узнать, готова ли графиня.

Около девяти часов. Полковник и графиня выходят из лифта, по пути оставляют ключи. Портье вызывает им такси. Уорд называет адрес ресторана на площади Мадлен».

Лапуэнт следил за тем, как продвигается чтение листка.

— Я сходил в этот ресторан, — пояснил он. — Тут зацепиться не за что. Они там обедали часто, и им всегда давали один и тот же столик. Три или четыре человека подошли к полковнику и пожали ему руку. Полковник и графиня, похоже, не ссорились. Пока графиня ела десерт, полковник, который его никогда не заказывает, зажег сигару и просмотрел вечерние газеты.

«Около одиннадцати тридцати. Полковник и графиня входят в кабаре „Монсиньор“.

— Там, — сказал Лапуэнт, — они тоже постоянные посетители, и цыганский оркестр автоматически начинает играть всегда одну и ту же мелодию, когда входит графиня. Шампанское и виски. Полковник никогда не танцует.

Мегрэ представил себе полковника сначала в ресторане, где тот воспользовался тем, что не ел десерты, чтобы прочесть газету, а потом на обитой красным бархатом скамье без спинки в «Монсиньоре». Он не танцевал и не ухаживал за своей спутницей, потому что близко знал ее уже давно. Музыканты подошли к его столику и сыграли для него.

«Там они тоже постоянные посетители», — так сказал Лапуэнт.

Три вечера, четыре вечера в неделю? И в других городах — в Лондоне, Каннах, Риме, Лозанне — он ходил в кабаре, похожие на это почти как близнецы; там, должно быть, играли тот же мотив, когда графиня входила в дверь, и там полковник тоже не танцевал.

У него был в Кембридже взрослый шестнадцатилетний сын, с которым он раз в три дня несколько минут разговаривал по телефону, а в Швейцарии дочь, которой он, конечно, тоже звонил. И были три жены. Первая снова вышла замуж и вела жизнь, похожую на его собственную.

Затем Алиса Перрен, которая часть времени жила в Лондоне, а часть — в Париже, и, наконец, Мюриэль Хэллиген — та, что входит в клуб одиноких дам.

На улицах люди, закончившие работу, спешили ко входам в метро и автобусным остановкам.

— Мы приехали, шеф…

— Знаю…

Набережная Орфевр — двор, где уже начинает темнеть, лестница, погруженная в сероватый полумрак, несмотря на уже зажженные лампы.

Мегрэ не пошел сразу к Люка, а направился в свой кабинет, включил свет и сел на привычное место, держа перед собой записку Лапуэнта.

«Ноль пятнадцать. Уорда зовут к телефону. Откуда был звонок, я не смог узнать».

Мегрэ почти машинально протянул руку к телефонной трубке.

— Соедините меня с моей квартирой. Алло! Это ты? Я приехал… Да, я у себя в кабинете. Пока не знаю… Все идет хорошо. Нет, что ты!.. Уверяю тебя… Из-за чего мне грустить?

Почему жена задала ему этот вопрос? Он просто соскучился и хотел услышать ее голос.

«Примерно половина первого. Появление Марко Пальмиери и Анны де Гроот в „Монсиньоре“.

Анна де Гроот ушла из «Георга Пятого» в семь вечера одна. Она встретилась с Марко у «Фуке», где быстро пообедали перед тем, как отправиться в театр. Ни он, ни она не были одеты по-вечернему. И у «Фуке», и в «Монсиньоре» их хорошо знают, и похоже, что их связь считается признанной обществом».