Мегрэ путешествует

— Позови медсестру. Но сначала убедись, что это та, которая дежурила прошлой ночью.

Медсестра была та же — по той простой причине, что к отелю была прикреплена только одна медсестра. Как Мегрэ узнал позже, ее работа заключалась в том, чтобы лечить похмелье и делать уколы: несколько последних лет каждый третий постоялец отеля по предписанию своего врача принимал то или иное лекарство в виде уколов.

— Скажите мне, мадемуазель…

— Мадемуазель Женеврие.

Это была достойная грустная женщина неопределенного возраста, с тусклыми глазами человека, который слишком мало спит.

— Когда графиню Пальмиери увезли из отеля в машине «Скорой помощи», она была одета по-ночному, верно?

— Да. Ее завернули в одеяло. Я не хотела терять время на то, чтобы одевать ее. Я положила ей в чемодан кое-что из белья и одежды.

— Платье?

— Синий костюм — первое, что попалось мне под руку. Разумеется, туфли и чулки тоже.

— Больше ничего?

— Еще дамскую сумочку, которая была в спальне. Я проверила: в ней лежало все, что нужно женщине, — расческа, пудреница, помада.

— Вы не знаете, были в этой сумочке деньги?

— Я видела в ней бумажник, чековую книжку и паспорт.

— Паспорт французский?

— Итальянский.

— Графиня по происхождению итальянка?

— Француженка. Итальянской гражданкой стала, когда вышла замуж за графа Пальмиери; я думаю, она сохранила это гражданство при разводе, но точно не знаю: такими вещами я не интересуюсь.

В лифте вместе с ними ехал какой-то мужчина. Лапуэнт просто ел его глазами, и в конце концов Мегрэ узнал в этом человеке самого великого комика американского кино.

Комиссару это тоже показалось забавным — столько раз видел человека на экране, и вдруг встречаешь его в кабине лифта, одетого как все люди, и у него мешки под глазами да еще похоронный вид, который бывает у тех, кто накануне выпил лишнего.

Перед тем как направиться к вестибюлю, комиссар зашел в бар, где Джон Т. Арнольд сидел, опершись локтем о стойку, перед своей порцией виски.

— Перейдите на минуту вон в тот угол…

В баре пока было мало народа. Лица большинства клиентов являли то же кислое выражение, что и у американского актера. Исключение составляли только два человека, которые разложили на столике деловые бумаги и что-то серьезно обсуждали.

Мегрэ стал показывать своему собеседнику фотографии из коробки, каждый раз по одной.

— Полагаю, вы знакомы с этими людьми: я вас увидел на нескольких моментальных снимках.

Арнольд действительно знал их всех, и Мегрэ тоже знал многих, но только по именам. Два бывших короля, которые когда-то правили своими странами, а теперь жили на Лазурном берегу; бывшая королева, обосновавшаяся в Лозанне; несколько принцев, английский режиссер, владелец знаменитого сорта виски, балерина, чемпион по теннису…

Арнольд немного раздражал комиссара тем, как говорил о них:

— Не узнаете его? Это Поль.

— Поль, а как фамилия?

— Павел Югославский. А это Ненетта.

Уменьшительное имя «Ненетта» принадлежало не актрисе и не даме полусвета, а даме из Сен-Жерменского предместья, которая принимала у себя за столом министров и послов.

— А кто этот мужчина рядом с графиней?

— Жеф.

— Какой Жеф?

— Ван Мелен, химическая продукция.

Еще одно имя, которое Мегрэ, разумеется, знал: его можно было прочесть на коробках с краской и на множестве других изделий. Ван Мелен был в шортах и в огромной соломенной шляпе южноамериканского плантатора. Он играл в шары на площади в Сен-Тропе.

— Он второй муж графини.

— Еще один вопрос, месье Арнольд. Вы не знаете, кто сейчас живет в Монте-Карло, в отеле «Париж», такой, что графине пришло бы на ум позвонить ему, если бы она попала в трудное положение?

— Она звонила в Монте-Карло?

— Я задал вам вопрос.

— Конечно, Жеф.

— Вы хотите сказать: ее второй муж?

— Он живет на побережье немалую часть года. Владеет виллой в Мужене возле Канн, но чаще всего останавливается в отеле «Париж».

— Отношения между ним и графиней остались хорошими?

— Прекрасными. Она и теперь называет его «папа».

Комик-американец, побродив по вестибюлю, теперь вошел в бар и оперся локтем о стойку. Даже не спрашивая, чего он желает, бармен стал готовить большой стакан джина с томатным соком.

— Ван Мелен и полковник были в хороших отношениях?

— Они были друзьями с незапамятных времен.

— А граф Пальмиери?

— Он есть на одном из тех фото, которые вы мне только что показали.

Арнольд нашел этот снимок: высокий молодой человек с пышными черными волосами, в плавках на носу яхты.

— Тоже друг?

— А почему бы и нет?

— Благодарю вас.

Мегрэ начал подниматься на ноги, но вдруг передумал вставать и спросил:

— Вы знаете, кто нотариус полковника?

Джон Т. Арнольд снова ответил с оттенком нетерпения — так, словно собеседник был уж слишком невежественным:

— У полковника много юристов. И это не обязательно нотариусы во французском смысле слова. В Лондоне у него солиситоры — господа Филпс, Филпс и Хэдли. В Нью-Йорке его интересы представляет фирма «Харрисон и Шоу». В Лозанне…

— Как вы считаете, к кому из этих господ полковник отдал на хранение свое завещание?

— Он держал по завещанию почти во всех этих местах. Нечасто менял завещания.