Мегрэ расставляет ловушку

Было слишком поздно проверять мысль, пришедшую ему сейчас. Сейчас он ничего не выяснит. Если следы существуют, если есть шанс найти свидетелей, можно подождать и до утра.

Его люди тоже изнурены. Все это длится слишком долго. Когда они прочитают утром в газетах, в метро или в автобусе по пути на набережную Орфевр, их тоже охватит оцепенение, такое же уныние, какое только что владело их комиссаром. Не окажется ли среди них тот, кто станет сомневаться в нем? У Лоньона был извиняющийся голос, когда он звонил, а на улице Местр он встретил комиссара с таким видом, словно хотел выразить соболезнование.

Мегрэ представил реакцию судьи Комельо, его телефонный звонок после того, как тот откроет газету.

Тяжело ступая, комиссар направился в глубину кафе и попросил в кассе жетон, чтобы позвонить ясене.

— Это ты? — удивленно воскликнула она.

— Я хотел просто сказать, что сегодня не вернусь домой.

Без какой-нибудь видимой на то причины. У него не было срочных дел, только вариться в собственном соку. Он почувствовал желание очутиться в родной атмосфере, в своем кабинете, со своими людьми.

Спать не хотелось. Придет время, когда все это благополучно кончится и он, может быть, попросит отпуск.

Так было всегда. Он ждет отпуска, а потом, когда приходит время, находятся причины, чтобы остаться в Париже.

— Официант, счет!

Он расплатился и направился к машине.

В управление!

Он застал Мовуазена и двух других за трапезой, состоявшей из колбасы и красного вина.

— Сидите, ребята, сидите! Ничего нового?

— Все так же. Допрашивают прохожих. Задержали двоих: у них документы не в порядке.

— Позвони Жанвье и Лапуэнту. Попроси обоих приехать сюда к половине шестого.

В течение часа, уединившись в кабинете, он читал и перечитывал протоколы допросов, особенно матери Монсина и его жены.

После этого, расстегнув рубашку, повернувшись лицом к окну, застыл в кресле и, казалось, дремал. Спал ли он? Кто знает? Во всяком случае, не слышал, как в кабинет вошел Мовуазен и на цыпочках вышел.

Светало. Небо стало серым, потом голубым. Взошло солнце. Когда Мовуазен во второй раз вошел, то принес с собой чашечку кофе, приготовленного на плитке. Жанвье уже приехал. Лапуэнт был в пути.

— Который час?

— Пять пятнадцать.

— Они тут?

— Жанвье. А Лапуэнт…

— Я тут, шеф, — послышалось снаружи. Оба были чисто выбриты, несмотря на то, что не доспали.

— Входите оба.

Не будет ли это новой ошибкой — действовать без санкции судьи Комельо? Если да, он будет отвечать за все и вся.

— Ты, Жанвье, поедешь на улицу Коленкур. Возьми с собой кого-нибудь, кто уже отдохнул.

— К старухе?

— Да. Привезешь ее сюда. Она будет протестовать, может быть, даже отказываться.

— Понятно.

Он протянул ему лист бумаги, которую только что подписал с выражением, будто хотел раздавить ручку.

— Отдашь ей эту повестку. А ты, Лапуэнт, поедешь на бульвар Сен-Жермен и найдешь мадам Монсин.

— Вы мне дадите повестку?

— Да, я думаю, это пригодится. Привезете их, посадите в один кабинет и сообщите мне.

— Барон и Ружин в коридоре.

— К черту!

— Это ничего не значит?

— Пусть видят.

Они прошли в кабинет инспекторов, где еще горел свет. Мегрэ открыл дверцу шкафа. Он всегда держал там бритву. Настроил ее и порезал слегка губу.

— У тебя есть еще кофе, Мовуазен? — крикнул он.

— Сейчас, шеф. Уже кипит.

Первыми проснулись буксиры, толкающие вверх и вниз по Сене ряды барж. Несколько автобусов прогромыхали по мосту Сен-Мишель, еще совсем пустынному, только одинокий рыбак сидел, свесив ноги, над темной водой.

Мегрэ начал ходить взад и вперед, заглянул в коридор и увидел репортеров, несмотря на столь ранний час сидевших наготове.

— Лоньон не звонил?

— Около четырех он сказал, что ничего нового нет, если

не считать того, что эта девушка шла на танцы на площадь Тертр. Она приходила туда раз в неделю, постоянного ухажера у нее не было.

— Она ушла оттуда одна?

— Несколько человек видели ее, но не уверены. У них сложилось впечатление, что она скромная и неглупая. В коридоре послышался шум. Визгливый женский голос, слов понять невозможно.

Несколько мгновений спустя в кабинет вошел Жанвье с видом человека, только что исполнившего не очень приятное дело.

— Это было нелегко.

— Она спала?

— Да, сначала разговаривала через дверь, не желая открывать. Я пригрозил привести слесаря. Предстала передо мной в ночной сорочке.

— И ты ждал, пока она оденется?

— Да, на площадке. Так и не пустила меня внутрь.

— Сейчас она одна?

— Да, вот ключ.

— Подожди Лапуэнта в коридоре.

Минут через десять оба инспектора присоединились к Мегрэ.

— Они тут?

— Да.

— Ругаются?

— Даже не посмотрели друг на друга и вообще делают вид, что незнакомы.

Жанвье колебался.

— Что теперь делать?

— Пока ничего. Сядь у них под дверью, и если они начнут разговаривать, послушай.

— И все?

Мегрэ неопределенно махнул рукой, что могло бы означать: с богом!

Глава 8 У Монсина плохое настроение

Девять утра. Две женщины, закрытые в кабинете, до сих пор не произносили ни слова. Обе сидели на стульях (кресел не было) и вели себя так, словно дожидались приема у врача, скучая, не имея возможности полистать журнал.