Мегрэ у коронера

Теперь все шло к тому, что Уорд говорил правду, утверждая, будто Бесси ушла вместе с Маллинзом и не вернулась.

Атторней, видимо, тоже пришел к подобному выводу, потому что спросил:

— Вы не обнаружили рядом женских следов?

— Нет, сэр.

— След прерывается у железной дороги?

— Да, сэр. Человек, видимо, пошел по насыпи, где, как я уже говорил, следов не остается.

Перерыв.

Дважды О'Рок прошел по галерее мимо Мегрэ и оба раза с улыбкой глянул на него. Каждый перерыв он заходит в кабинет и, очевидно, прикладывается там к бутылке, потому что, когда появляется оттуда, от него попахивает спиртным.

Сказал ему Коул, кто этот толстяк, с таким увлечением слушающий все, что здесь говорят? Интересно, забавляет ли О'Рока вид ничего не понимающего коллеги?

Присяжный с деревянной ногой попросил прикурить.

— Дело-то запутывается, верно? — пробормотал Мегрэ. Может, он не правильно употребил слово, и индеец его не понял? Или тот чересчур буквально воспринял правило ни с кем не обсуждать дело до вынесения приговора? Во всяком случае, присяжный только улыбнулся и отошел к газону, который орошали вращающиеся поливальные установки.

Мегрэ пожалел, что не делал заметок. Надо было бы записывать весьма заинтересовавшие его противоречия в показаниях полицейских, а также пятерых парней, отношения между которыми с каждым заседанием становились все отчужденней — Ганс Шмидер!

Чем занимается свидетель, с первого взгляда было не определить, и угадывать профессию стало для Мегрэ своеобразной игрой. Этот был толстый, вернее, толстопузый: его живот, словно плохо набитый мешок, свисал над сильно затянутым ремнем. Тесные брюки держались ниже пупка, так что казалось, будто у него при коротеньких ножках несоразмерно большое туловище.

Волосы его, довольно длинные, в буквальном смысле слова торчали во все стороны. Рубашка была сомнительной чистоты. Руки и грудь мохнатые.

— Вы работаете в офисе шерифа?

— Да, сэр.

По уверенному тону, непринужденному, почти домашнему виду Шмидера было ясно, что выступать с показаниями на подобных заседаниях для него привычно.

— Когда вы были оповещены?

— Около шести утра. Я спал.

— И вы сразу же отправились на место происшествия?

— Да, только заехал в офис взять свое хозяйство.

На стуле он сидел, развалясь, выпятив живот, и чувствовал себя настолько свободно, что даже машинально вытащил из кармана сигареты, по тут вскочил Иезекииль и призвал его к порядку.

— Расскажите, что вы видели.

Шмидер встал, подошел, держа руки в карманах, к доске, критически оглядел план и стер его. Ему пришлось нагнуться: мелок валялся на полу; при этом брюки на нем так натянулись, что, казалось, треснут.

Сперва он обозначил север, юг, запад и восток, начертил железную дорогу, шоссе, а потом пунктирную линию, несколько раз делающую поворот.

На обочине шоссе он нарисовал два прямоугольничка.

— Здесь, в точке А, я обнаружил след автомобиля, который нами был обозначен как «машина номер один».

Шмидер спустился с подиума, снял со стола довольно объемистую коробку и извлек из нее гипсовую отливку.

— Это отпечаток передней левой покрышки «данлоп»; достаточно изношенная.

Сунув вещественное доказательство присяжным под нос, он проделал то же самое с тремя остальными отливками.

— Вы сравнили эти отпечатки с покрышками автомобиля Уорда?

— Да, сэр. Они идентичны. На этот счет нет никаких сомнений. А это отпечатки двух колес «машины номер два», Покрышки почти новые, куплены в рассрочку. Мы посетили магазины, торгующие покрышками этой марки, но результатов пока нет.

В опербригаде шерифа Шмидер состоит техником-экспертом.

— Какие-нибудь еще следы вы обнаружили на шоссе?

— Когда я прибыл, там стояло несколько машин, в том числе скорая помощь и автомобили полиции. Я сделал отливки только тех следов, на которые мне указали и которые были достаточно четкими.

— Кто вам их указывал?

Шмидер повернулся от доски к атторнею и ткнул пальцем в О'Рока.

— Еще какие-нибудь отливки вы сделали?

Шмидер снова подошел к своей коробке, бездонной, как бочка Данаид, и весь зал замер: всем казалось, что истина явится именно из нее.

Когда же он вынул отливку человеческого следа, пятеро сержантов, как по команде, взглянули себе на ноги.

— Эта отливка сделана в полусотне футов от шоссе. След мужчины. Обувь довольно поношенная, подошва каучуковая. А это отливка следа женщины, сделана рядом. Она точно соответствует обуви Бесси Митчелл — можете сами убедиться.

И Шмидер взмахнул второй рукой, в которой была красно-коричневая туфля — простой мокасин спортивного фасона, без каблука, изрядно стоптанный. Он стал трясти обоими вещественными доказательствами перед носом присяжных и — еще немного — пустил бы по рядам.

— Вы провели исследование мужской обуви?

— Да, сэр. Я сравнивал отпечаток с обувью шерифов, которые были на месте происшествия.

— Ни один не совпал?

— Нет, сэр. Сержант Уорд, как я смог удостовериться, носит ковбойские сапоги на высоком каблуке. У Ван-Флита, О'Нила и У Ли нога слишком маленькая.

Зал затаил дыхание. Шмидер понимал это и постарался продлить удовольствие.