Мэй vs Хорн (СИ)

— А ненависть должна проявляться как-то иначе? — вопрос риторический, но его разуму этого не понять, и он снова задаёт вопрос:

— Что я тебе сделал? — почему-то с его лица даже стирается пришитая улыбка, отчего он выглядит иначе — не похож на идиота. Состояние не позволяет использовать все свои театральные способности, поэтому выдаю только усталое:

— А ты не помнишь?

— Я не… — он пытается объясниться, но в окно неожиданно упираются чьи-то руки, отвлекая от признания. Оказывается, мы уже какое-то время стоим у моего дома, который теперь стал для меня хуже темницы с похороненными амбициями стать кем-то особенным, кем-то, кто не приносит вешалки в примерочные и уносит ворох одежды, снова возвращая каждую вещь на законное место. В какой-то другой реальности я бы стала тем, кем хотела, но, к сожалению, я не команда корректировки, чтобы менять события в жизни [6].

— Лори-и-ин! Я так волновалась! — через стекло просачивается голос сестры, и люди вокруг — последние, что хочу видеть.

Вылезаю из машины, запахивая поплотнее рубашку. Когда закрываю дверь, Лукас тихо говорит:

— Я удалил твиты.

«Какая, к черту, уже разница? Хватит и того, что люди это видели», — хлопаю дверью, представляя, как его голова оказывается между и трескается, словно спелый арбуз.

Сестра хватается за мою ладонь, её тепло такое родное и привычное, что я отдёргиваю руку вверх, по неаккуратности задевая по щеке Пат — сейчас мне не нужна эта жалость, а тем более разговоры по душам:

— Поговорим утром.

Мне не стыдно за себя, а, кажется, должно быть. Я сбегаю из кафе, прячусь у Тоби, используя его, снова грублю Лукасу, которого облила водой — могла ли я всё же его перепутать? — и, в конце концов, ударяю Пат за её беспокойство. Больше, чем знаний о сериалах, во мне эгоизма, и с этим ничего не поделаешь.

На лестнице я замечаю маму, которая усердно что-то стирает с глаз, смотря в окно, в котором отлично бы просматривалась наша сцена с сестрой.

— Лорин! — голос отца отрезвляет меня всего на пару секунд прежде, чем я заношу ногу на первую ступеньку и быстро поднимаюсь к себе.

А в комнате возникает желание, как и вчера, лечь и заплакать, но на это нет сил. Дотрагиваюсь до губ и вспоминаю нежеланный поцелуй.

— Мой первый поцелуй за долгое время и ещё с ним… — стоит коснуться головой кровати, и проваливаюсь в сон, который не имеет смысла.

*** ***

Просыпаюсь, и у меня чувство, что события полутора суток — это всего лишь затянутый и кошмарный сон. В окно светит солнце, на часах 10:46.

— Бог мой, проспала больше двенадцати часов, — закрываю ладонями глаза, издавая стон.

А это значит, что на два дня уже отстаю от своего расписания по важным делам. Спускаюсь вниз: Патрисия улыбается телефону, папа читает книгу, а мама копается в холодильнике — всё как обычно. И это даже у меня вызывает улыбку — всё в порядке.

«Это был сон, слава богу!»

— Дорогой, что будешь? — спрашивает мама, но папины губы не шевелятся, когда слышу:

— Не утруждайте себя, миссис Хорн, я уже позавтракал.

Дверца закрывается, и я вижу его.

— Доброе утро, Лорин! — лукаво подмигивая, говорит Лукас. Мне не удаётся ничего сказать, мама начинает трещать:

— Милая, почему не рассказывала о своём друге? Он такой замечательный: беспокоился о том, что ты не отвечаешь на звонки, — в глазах матери такой блеск, что вот-вот — и потекут слёзы от счастья. Боюсь устроить сцену перед родителями, хотя всё просто располагает к этому. Бросаю ненавистный взгляд на Пат, у неё выражение: «Я ни при чём», но это не уменьшает её вины. Это она привела его в нашу жизнь, вот пусть и соскребает со стенок, по которым размажу это говно.

— Ой, Лукас, ты так быстро справился со своей диареей и приехал?

Папа давится кофе, а мать укоризненно смотрит в мою сторону. «Если ты играешь нечестно, то и я буду», — мне был необходим перерыв, а сейчас я готова бить наотмашь, теперь-то посмотрим, кто кого.

— Ты стала готовить чуть лучше, или мой желудок уже привык, — отвечает задумчиво Лукас, но даётся это с трудом. Родители удивлено уставились на меня: они не идиоты и могут понять: такие фразы звучат от парочек, которые вместе живут, а при условии, что я, бывает, пропадаю иногда у Тоби, сопоставили сейчас факты. И их вердикт отображается на лице в виде улыбки — «У нашей дочери есть парень». Ещё немного и польётся шампанское рекой. И пока этого не произошло, подхожу к нему, беру за руку. Одно прикосновение к нему вызывает бурю эмоций и нежеланных воспоминаний. Шепчу:

— Ты, дерьма кусок, шевели булками и марш на улицу, — уже громко: — Выйдем на воздух подышать, завтракайте дальше, — никто не успевает сказать и слово. Он, тихо хихикая, позволяет вести его через кухню и выйти через стеклянные двери.

Уже на улице, когда отходим подальше от окон, прижимаю его к забору и толкаю в плечи:

— Какого хрена ты пришёл в мой дом?

Замечаю одну интересную деталь: на его правой руке повязка. Уж не пожалеть ли его?

— Не будь эгоисткой — дай нам шанс. Я привык добиваться своего любыми способами.