Мэйфейрские ведьмы

Об этом происшествии было известно еще одному человеку – Аманде. Во время нашей последней встречи в Нью-Йорке мы в очередной раз обсуждали события прежних времен, и вдруг Аманда спросила: «А что ты думаешь о странном исчезновении того юноши?» Конечно, она связала все это с Корнелом – с тем, который умер в отеле после визита к Карлотте. Говорю вам, она дает им какой-то яд отложенного действия, поэтому они умирают не сразу, а уже вернувшись домой. Кстати, молодой техасец был кем-то вроде историка. Он приехал из Англии, но довольно много знал о прошлом нашего рода…

И вдруг до Беатрис дошло, что я тоже историк и тоже прибыл из Англии.

– Мистер Лайтнер, – с легким смешком произнесла она, – вам следует быть очень осторожным.

Продолжая тихо смеяться, Беатрис выпрямилась и слегка откинулась на спинку стула.

– Возможно, вы правы, – ответил я. – Но ведь на самом деле сами вы во все это не верите – не так ли, мисс Мэйфейр?

Беатрис ненадолго задумалась.

– И да, и нет, – все с тем же тихим смехом ответила она наконец. – По-моему, от Карлотты можно ожидать чего угодно. Но, по правде говоря, эта женщина слишком тупа и бесчувственна, чтобы кого-то отравить. Тем не менее я много думала об этом, и такая мысль приходила мне в голову, особенно после смерти Ирвина. Он мне очень нравился. И он действительно умер сразу же после визита к Карлотте. Надеюсь, Дейрдре все же уедет учиться в Техас. И если Карлотта пригласит вас в особняк на чашку чаю, ни в коем случае не ходите.

– А относительно призрака… – начал я. (Должен заметить, что на протяжении всего нашего разговора мне редко удавалось закончить фразу – впрочем, в этом и не было нужды.)

– Смотря о каком призраке вы говорите. Там бродит призрак Джулиена. Его видели все, однажды, кажется, даже я. Но есть еще привидение, которое сбрасывает вниз лестницы с людьми. Этот вечный невидимка.

– Но разве нет там еще одного – того, которого все называют «тот человек»?

Она никогда не слышала такого выражения, но посоветовала мне поговорить с Кортландом. Если он, конечно, согласится побеседовать со мной. Кортланд не любит, когда посторонние задают ему вопросы. Он живет в мире семьи.

На углу я посадил Беатрис в такси.

– Если вы все же будете разговаривать с Кортландом, – сказала она на прощание, – не говорите ему о нашей встрече. Он считает меня ужасной сплетницей. Но обязательно спросите его о том техасце. Никогда не знаешь, что может рассказать Кортланд.

Как только такси отъехало, я позвонил Джулиетт Мильтон, нашей светской шпионке.

– Никогда даже близко не подходите к особняку, – приказал я ей. – Ни в коем случае лично не встречайтесь с Карлоттой Мэйфейр. Больше никаких ленчей с Беатрис. Вы получите щедрое вознаграждение, и мы поможем вам красиво выйти из игры.

– Но что я сделала? Что я такого сказала? Беатрис неисправимая болтунья. Она всем и каждому рассказывает эти истории. И я повторила лишь то, что фактически общеизвестно.

– Вы прекрасно справились с работой. Но существует опасность. Реальная опасность. Поэтому сдел айте так, как я сказал.

– А-а, так, значит, она заявила, что Карлотта убивает людей. Но это же сущая нелепость. Карлотта давно уже старуха. А если послушать Беатрис, то получается, что эта старуха отправилась в Нью-Йорк и убила Шона Лэйси, отца Дейрдре. Полнейший абсурд.

Я вновь повторил свои предостережения, или, если хотите, приказы.

На следующий день я поехал в Метэри, припарковал машину и долго бродил по тихим улочкам вокруг дома Кортланда. За исключением, пожалуй, обилия дубов и бархатной травы на зеленых лужайках, этот городок совершенно не походил на Новый Орлеан. С таким же успехом его можно было принять за фешенебельное предместье Хьюстона или Оклахома-Сити. Здесь царили покой, красота и атмосфера полной безопасности – во всяком случае, внешне все выглядело именно так. Дейрдре мне увидеть не удалось. Но я надеялся, что столь благотворная обстановка пошла ей на пользу.

Однако, прежде чем предпринять попытку встретиться и поговорить с Дейрдре, я должен был понаблюдать за ней издалека. Все мои старания установить контакт с Кортландом окончились неудачей – он не отвечал на мои звонки, и в конце концов его секретарь прямо заявил, что мистер Мэйфейр не желает со мной разговаривать, что до него дошли слухи о моих беседах с его родственниками, а потому он требует, чтобы я оставил в покое его семью.

Я был в растерянности и никак не мог решить, стоит ли все же настаивать на встрече. Передо мной стояли все те же старые вопросы: в чем состоят мои обязанности и какова моя главная цель? После долгих раздумий я оставил для Кортланда сообщение, в котором говорилось, что у меня имеются весьма обширные сведения, касающиеся прошлого семьи начиная с семнадцатого столетия, и что мне очень хотелось бы с ним поговорить. Ответа я не получил.