Мэйфейрские ведьмы

Зная о серьезных разногласиях – едва ли не о разрыве – между Грэмом Франклином и его умирающей женой, мы очень внимательно отнеслись к докладу своего агента, пытаясь понять, могла ли Роуан быть каким-либо образом причастна к его смерти.

В поисках более подробной информации о планах Франклина развестись с Элли Мэйфейр агенты ордена встречались с последней любовницей Грэма Карен Гарфилд, а вскоре сообщили о том, что она перенесла несколько сердечных приступов и скончалась.

Информаторы не придали особого значения встрече Карен и Роуан как раз незадолго до первого серьезного приступа, случившегося фактически на глазах у нашего агента спустя всего лишь несколько часов после посещения Карен дома в Тайбуроне.

В отличие от непосвященных для нас связь между этими двумя событиями была совершенно очевидной.

Карен Гарфилд было всего двадцать семь лет. Исходя из без труда полученного нами заключения, сделанного по результатам вскрытия, она страдала врожденной слабостью сердечной мышцы и стенок сосудов. Внезапное ухудшение состояния, разрыв артерии и быстро прогрессирующая сердечная недостаточность в конце концов привели к смерти. Спасти молодую женщину могла только операция, но у Карен была очень редкая группа крови, а времени, чтобы найти подходящего донора, оказалось слишком мало.

Ситуация показалась нам тем более странной, что никогда прежде Карен на здоровье не жаловалась. Кроме того, прочитав отчет о вскрытии Грэма Франклина, мы выяснили, что он скончался от аневризмы артерии, – иными словами, причиной послужила все та же слабость стенок сосудов, – но приступ был столь силен, что смерть наступила почти мгновенно.

Мы отдали распоряжение агентам как можно тщательнее изучить прошлое Роуан и выяснить, не умирал ли внезапно кто-либо из окружавших ее людей от сердечной недостаточности, поражения сосудов головного мозга или иных внутренних заболеваний подобного характера. Им предстояло осторожно опросить бывших учителей и одноклассниц Роуан, ее университетских преподавателей и коллег в клинике. На первый взгляд задание не из легких, но таким оно может показаться только тем, кто плохо знаком с методами нашей работы.

Откровенно говоря, я очень надеялся, что результат будет отрицательным.

Сообщений о людях, обладающих столь мощным телекинетическим даром, то есть способных нанести удар по внутренним органам человека, крайне мало даже в архивах Тала-маски. Никто из членов семейства Мэйфейр, по нашим данным, таким даром прежде не обладал.

Многие из них могли передвигать предметы, захлопывать двери, вдребезги разбивать стекла. Но все это было чистой воды колдовством, то есть способностью заставить действовать Лэшера или иных, низших, духов. Никакого отношения к телекинезу такие «фокусы» не имели – скорее они служили своего рода развлечением, не более.

Все рассказы о Мэйфейрских ведьмах – это повествования об использовании дара колдовства. И если среди свидетельств встречаются упоминания о применении телепатии, чудесных исцелениях или иных экстрасенсорных способностях Мэйфейров, то лишь изредка и вскользь.

Я сам тщательнейшим образом проанализировал всю имевшуюся в распоряжении ордена информацию о Роуан. Мне искренне хотелось верить, что Дейрдре Мэйфейр была бы счастлива узнать об успехах своей дочери, о том, что она добилась поистине выдающихся успехов, что она любима и уважаема всеми, кто ее знает. И я поклялся себе, что не стану тревожить душевный покой Роуан Мэйфейр рассказами о прошлом ее семьи. И если истории Мэйфейрских ведьм суждено завершиться, если дочь Дейрдре свободна от родового проклятия, что ж, нам остается только порадоваться, закрыть досье и никогда впредь не вмешиваться в ее жизнь.

Следует принять во внимание, что даже малая часть сведений, которыми располагает Таламаска, способна в корне изменить судьбу Роуан, а потому мы не вправе рисковать и, как только Дейрдре Мэйфейр обретет вечный покой, обязаны прекратить расследование. Однако мы должны быть готовы и к тому, что после смерти Элли Роуан все же вернется в Новый Орлеан и попытается выяснить правду о своем происхождении. В этом случае наше вмешательство окажется неизбежным.

В течение двух недель после похорон Элли нам удалось узнать, что Роуан не намерена ехать в Новый Орлеан. Она в то время завершала курс практического обучения в качестве ординатора университетской клиники, и времени на поездку просто не было. Кроме того, как выяснили наши агенты, Элли заставила дочь подписать некий документ – своего рода торжественную клятву в том, что Роуан никогда не вернется в Новый Орлеан и не будет искать своих настоящих родителей. Судя по всему, Роуан намеревалась сдержать клятву.

Кто знает, быть может, она никогда не увидит дом на Первой улице, быть может, «проклятие» ее не коснется, быть может, Карлотта Мэйфейр в конце концов одержит победу…