Мэйфейрские ведьмы

Длинные лучи послеполуденного солнца пронзали столовую и освещали стены, отчего создавалась иллюзия, будто роспись на них вот-вот оживет: в бескрайних полях огромных плантаций будет гулять ветер, а люди вернутся к своим повседневным делам. Огромный овальной формы стол стоит на своем месте в центре комнаты, наверное, уже более столетия, равно как и выстроившиеся вдоль стен стулья с резными спинками в стиле Томаса Чиппендейла. «Как чудесно смотрится Роуан в таком интерьере! – отметил про себя Майкл. – Неужели в самом скором времени мы с ней будем обедать здесь вдвоем, при свечах?»

– Да, – словно в ответ на его мысли шепотом произнесла Роуан. И еще раз повторила: – Да.

Стеклянной посуды, хранившейся в официантской, хватило бы для сервировки королевского банкета: тончайшие бокалы и тяжелые стаканы с толстым дном, рюмки и стопки – для шерри и бренди, для шампанского и вина… – словом, для любого случая и любых напитков.

И все это несметное богатство, казалось Майклу, как будто застыло в ожидании одного-единственного мановения волшебной палочки, которое вернет его к жизни и позволит вновь служить людям.

– Знаешь, о чем я сейчас мечтаю? – спросила его Роуан. – О том, как было бы здорово вновь, как в прежние времена, устраивать здесь грандиозные приемы и общесемейные сборы. Представляешь? Накрытые столы, изысканные блюда и много-много Мэйфейров…

Майкл не ответил. Он любовался ее профилем и игрой света в гранях фужера на высокой ножке, который она машинально крутила в руках.

– Я буквально очарована этим домом, – продолжала Роу-ан. – И даже представить себе не могла, что где-то в Америке еще сохранились такие особняки. Удивительно. Я путешествовала по всему миру, но нигде не видела ничего подобного. Такое впечатление, что время здесь остановилось давным-давно.

– Да, похоже, за последние десятилетия здесь мало что изменилось, – с улыбкой откликнулся Майкл. – И слава Богу!

– И все же мне кажется, что эти комнаты я видела в своих снах, но потом, проснувшись, тут же забывала о них. Однако память в своих глубинах хранила обрывки воспоминаний – вот почему в том мире, который существует за стенами этого дома, я всегда чувствовала себя чужой.

Они вместе спустились в залитый солнцем сад, медленно обошли вокруг бассейна и осмотрели помещения раздевалок и душевых кабин с перекошенными или сорванными с петель дверями и потрескавшимися раковинами.

– Все это легко починить и привести в порядок, – сказал Майкл. – Смотри. Построено из кипариса. А трубы медные. Кипарис вечен, он неподвластен разрушительному влиянию времени. Мне достаточно будет пары дней на всю работу.

Задний двор, где когда-то стояли вспомогательные постройки, зарос высокой травой. Из деревянных домиков сохранился лишь один, да и тот наполовину развалился.

– И это поправимо. – Сквозь грязную защитную сетку Майкл старался получше разглядеть, что делается внутри. – Наверное, здесь когда-то жили слуги-мужчины.

Неподалеку рос тот самый дуб, в ветвях которого Дейрдре находила свое убежище. Только весной, когда солнце палит не столь беспощадно, молодые листочки еще сохраняют свежесть и нежно-зеленый цвет. А сейчас крона дерева была темной, пыльной и жесткой от жары. Возвышавшиеся над зарослями травы и сорняков огромные купы банановых деревьев походили на сказочных чудовищ.

Границу владений с этой стороны обозначала длинная кирпичная стена, густо увитая плющом и глицинией до самых ворот, выходивших на Честнат-стрит.

– А глициния все еще цветет, – заметил Майкл. – Каждый раз, проходя мимо, я любовался этими великолепными пурпурными соцветиями. Мне нравилось прикасаться к ним или просто смотреть, как трепещут на ветру лепестки.

А почему бы ему и сейчас хоть на несколько минут не снять перчатки и не погладить эти нежные, хрупкие цветы?

Роуан стояла с закрытыми глазами. Быть может, она прислушивалась к пению птиц?

Майкл окинул взглядом заднее крыло дома: несколько дверей для слуг, перед каждой – небольшая, огражденная белой деревянной решеткой и такими же перилами терраса. При виде этих решеток у Майкла защемило сердце – они заставили его вспомнить детство и наконец-то почувствовать себя здесь как дома.

Дома… Как будто ему доводилось когда-нибудь жить в подобном доме! Но с другой стороны, едва ли хоть кто-нибудь из тех, кто видел этот особняк только издали, любил его больше. Майкл постоянно вспоминал его, часто видел во сне и мечтал вернуться сюда с тех самых пор, как уехал из Нового Орлеана…

«Ты даже не представляешь, насколько сильна угроза…»

– Майкл?

– В чем дело, солнышко? – Он поцеловал ее и с наслаждением вдохнул запах согретых солнцем волос и влажной от жары кожи. Однако дрожь, вызванная воспоминанием о видении, не исчезала. Он огляделся, стараясь переключить внимание на что-нибудь более реальное, прислушался к гудению насекомых в листве.

«…Паутина лжи…»

Роуан уже шла дальше по высокой траве.

– Смотри, Майкл, здесь под ногами камень. Все выложено плитняком.