Мэйфейрские ведьмы

Если верить молве, Карлотта и Кортланд по-прежнему не разговаривали друг с другом. Карлотта не отвечала даже на его деловые звонки, а если речь заходила о финансовых вопросах, связанных с Дейрдре, они обменивались ядовитыми письмами, полными взаимных упреков. Мистер Мэйфейр стремится к полному контролю над мисс Дейрдре только ради ее же блага, — жаловался своему другу один из служащих конторы. — Но эта старуха никак не желает смириться с этим и все время грозится подать на него в суд.

Каковы бы ни были на самом деле детали и перипетии этой борьбы, нам известно лишь, что в ходе весеннего семестра состояние здоровья Дейрдре резко ухудшилось. Она начала пропускать занятия. Соседки по общежитию рассказывали, что иногда она кричала и плакала ночи напролет, но на стук в дверь своей комнаты не отзывалась. Однажды вечером полиция кампуса обнаружила Дейрдре в одном из центральных парков, однако она не смогла объяснить, как и зачем там оказалась.

Кончилось тем, что Дейрдре вызвали в кабинет декана. Она пропустила слишком много лекций и уроков, и потому в качестве наказания ее перевели в разряд тех, для кого посещение занятий обязательно. Однако, несмотря на то что после этого Дейрдре стала регулярно появляться в классе, жалобы преподавателей не прекратились — теперь они в один голос твердили, что девочка крайне невнимательна и, возможно, больна.

В апреле Дейрдре начали ежедневно мучить приступы утренней тошноты. Все девочки слышали, как она отчаянно сражалась с ними в общей туалетной комнате, и сообщили об этом главной воспитательнице общежития. — У нас и в мыслях не было ябедничать, — объясняли они позже, — но мы боялись за Дейрдре, боялись, как бы она не сделала с собой чего-нибудь плохого.

В ответ на предположение воспитательницы, что причиной всему беременность, Дейрдре разрыдалась. Ее отправили в больницу, сообщили о случившемся Кортланду, и первого мая тот увез племянницу домой.

Все, что происходило потом, так и осталось для нас тайной. Судя по регистрационным записям, сделанным в благотворительной лечебнице Нового Орлеана, Дейрдре поместили туда сразу же после ее возвращения из Техаса и предоставили ей отдельную палату, Работавшие в лечебнице пожилые монахини, многие из которых прежде служили воспитательницами в школе Святого Альфонса и отлично помнили Дейрдре, утверждали, что осматривал Дейрдре личный врач Карлотты, некий доктор Галлахер. Он и подтвердил наличие беременности.

— Я не желаю, чтобы этот факт вызвал нежелательные слухи и сплетни, — сказал он сестрам-монахиням. — Девочка вскоре выходит замуж. Отец ребенка — преподаватель колледжа из Денвера, штат Техас, — уже на пути в Новый Орлеан.

Через три недели «скорая помощь» увезла Дейрдре и приставленную к ней персональную сиделку из лечебницы в особняк на Первой улице. К тому времени весь приход только и говорил о беременности мисс Мэйфейр, о ее предстоящем замужестве и о том, что ее будущий муж, преподаватель колледжа, «уже был женат».

Все, кто был знаком с семейством Мэйфейр на протяжении многих поколений, восприняли эту весть как настоящий скандал. «Подумать только! Дейрдре Мэйфейр и женатый мужчина!» — шептались пожилые дамы на ступенях церкви. Соседи неодобрительно косились при встрече на мисс Милли и мисс Белл. Кое-кто считал, что Карлотта не потерпит такого в своем доме. Однако настал день, когда мисс Белл и мисс Милли отправились с Дейрдре в магазин Гаса Майера и там для предстоящей церемонии бракосочетания купили ей очаровательное голубое платье и голубые атласные туфельки, а в придачу еще и белоснежные сумочку и шляпку.

— Бедняжку так накачали лекарствами, что, мне кажется, она едва ли сознавала, где находится, — рассказывала об этом визите одна из продавщиц. — Выбирала за нее мисс Милли, а она просто сидела, белая как полотно, и в ответ на все вопросы лишь кивала головой и едва слышно бормотала: «Да, тетя Милли».

Джулиетт Мильтон не удержалась и написала нам о последних событиях, во всех деталях пересказав то, что услышала от Беатрис Мэйфейр, которая ездила на Первую улицу с целой сумкой подарков для Дейрдре.

«Не понимаю, почему она вернулась в этот ужасный особняк, а не в дом Кортланда», — недоумевала Джулиетт.

Судя по всему, Дейрдре не имела возможности выбирать. В медицинской науке того времени считалось, что плацента надежно защищает плод от любых лекарств, вводимых в организм матери. Вот почему медсестры в один голос утверждают, что, когда однажды утром посреди недели Карлотта приехала, чтобы забрать Дейрдре, та покидала лечебницу до такой степени одурманенная всякими успокоительными средствами, что вообще не понимала, что происходит и куда ее везут.

— А когда вечером того же дня Кортланд решил навестить племянницу и узнал, что ее увезли, — под строжайшим секретом поведала мне позднее сестра Бриджет-Мэри, — то пришел в такую ярость, что впору было связывать его самого.