Мэйфейрские ведьмы

Но странным было то, что очень часто я видел ее в самых неожиданных местах, либо одну, либо с кем-то из сыновей Роэланта. Дебора наблюдала за мной издали. Я встречал ее на шумных улицах, а однажды она прошла мимо дома Таламаски, под моим окном. Когда я зашел навестить Рембрандта ван Рейна, я увидел Дебору рядом с Роэлантом. Она сидела за шитьем и искоса поглядывала на меня.

Вообрази себе, Стефан, как я страдал. Но Рёмер запретил мне ходить к ней. И Гертруда без конца предупреждала меня о том, что злые силы Деборы слишком возрастут и ей будет с ними не совладать.

За месяц до смерти Роэланта в его доме поселилась молодая и исключительно талантливая художница Юдифь де Вильде. После его смерти эта женщина осталась там вместе со своим престарелым отцом, Антуаном де Вильде.

Братья Роэланта забрали его сыновей к себе в деревню, а юная вдова Дебора и Юдифь де Вильде теперь вдвоем правили домом, с большой заботой относясь к старику, но ведя веселую и полную разнообразия жизнь. С утра до вечера комнаты были открыты для писателей, поэтов, ученых и художников, которым нравилось сюда приходить. Помимо них приходили ученики Юдифи, восхищавшиеся ее талантом, равным таланту художника-мужчины. Действительно, в мастерстве она не уступала мужчинам и наравне с ними входила в Гильдию Святого Луки.

Повинуясь запрету Рёмера, я не мог туда прийти. Но я часто проходил мимо и клянусь тебе: если я задерживался там достаточно долго, Дебора непременно появлялась в окне верхнего этажа — тень за стеклом. Иногда я видел не более чем отблеск зеленого изумруда, а порою она открывала окно и безуспешно манила меня зайти.

Рёмер решил навестить ее сам, но Дебора лишь указала ему на дверь.

— Она думает, будто знает больше, нежели мы, — с грустью говорил он потом. — На самом деле она ничего не знает, иначе не играла бы с этим существом. В этом всегда кроется ошибка колдуний. Они воображают, что обладают полной властью над невидимыми силами, выполняющими их желания, тогда как, по правде говоря, это совсем не так. А что происходит с ее волей, совестью, устремлениями? До чего же это существо портит ее! Петир, оно действительно очень опасно.

— Скажи, Рёмер, а смог бы я вызвать подобного духа, если бы захотел? — спросил я.

— Заранее это неизвестно. Возможно, если бы ты постарался, то смог бы. Но скорее всего, вызвав его, ты не смог бы от него избавиться. Здесь-то и кроется эта старая западня. Петир, я никогда не благословлю тебя на вызывание духов. Ты слышишь, что я говорю?

— Да, Рёмер, — ответил я со своим обычным послушанием.

Но он знал, что мое сердце было поколеблено и завоевано Деборой, словно она околдовала меня. В действительности же оно не было околдовано, оно было сильнее, чем прежде.

— Теперь мы не в силах помочь этой женщине, — заявил Рёмер. — Так что обрати свой ум на другие занятия.

Я изо всех сил старался подчиняться его приказу. Тем не менее я не мог не знать, что к Деборе сватаются многочисленные иностранцы знатного происхождения. Благосостояние ее было таким обширным и прочным, что никому и в голову не приходило спросить о его источнике или поинтересоваться, а всегда ли она была богата. Обучение Деборы продвигалось с большой скоростью, она была всецело предана Юдифи де Вильде и ее отцу и, позволяя появляться в своем доме различным претендентам на ее руку, выходить замуж не торопилась.

Кончилось тем, что один из женихов увез ее!

Я так и не знал ни того, за кого она вышла замуж, ни где происходило бракосочетание. Я видел Дебору только один раз, и тогда я не знал того, что знаю сейчас. Возможно, то была ее последняя ночь перед отъездом из Амстердама.

Я был разбужен посреди ночи каким-то звуком, раздавшимся со стороны окна. Я сообразил, что это равномерное постукивание по стеклу не могло быть природным звуком. Я встал и подошел к окну, чтобы посмотреть, не забрался ли на крышу какой-нибудь сорванец или мошенник. Как-никак, моя комната находилась на пятом этаже, поскольку в ордене я был лишь немногим старше обычного мальчишки, отчего располагал скромным, но очень уютным жильем.

Окно было заперто и не носило следов повреждения. Но внизу, на набережной канала, стояла одинокая женская фигура в черном одеянии, которая, как мне показалось, пристально вглядывалась в мое окно. Когда я открыл его, женщина рукой сделала мне знак, чтобы я спускался.

Я знал, что это Дебора. Но у меня внутри все ходило ходуном, словно в мою комнату проник некий суккуб, стащил с меня одеяло и принялся терзать мое тело.

Чтобы не нарваться на расспросы, я тихо выскользнул на улицу. Дебора все так же стояла, ожидая меня, и зеленый изумруд на ее шее мигал, будто громадный глаз. Она повела меня по боковым улочкам к себе домой.