Мэйфейрские ведьмы

Майкл стряхнул отвратительные ошметки на пол, а следом за ними туда же полетел и череп.

— Ты никогда ее не получишь! Ни ради этого, ни ради чего-либо еще в этом мире!

— Майкл!

Его вновь тошнило, однако на этот раз он твердо решил сдержаться и ухватился за края полки.

Эухения…

«Как отвратительно пахнет в мансарде, мисс Карл». — «Оставь там все как есть, Эухения, и уйди».

Майкл обернулся к Роуан и, яростно вытирая руки об одежду, попробовал объяснить:

— Он проникал в мертвые тела. Завладевал ими. Он смотрел их глазами и говорил их голосами. Он использовал их. Но он не в силах был их оживить, не мог заставить клетки размножаться. Тогда она стала сохранять для него головы. Он мог войти в эти головы даже тогда, когда тела, им принадлежавшие, давно сгнили. И он видел мир их глазами.

Он принялся внимательно рассматривать содержимое сосудов. Головы, головы, головы… В большинстве своем темноволосые… Но что это? Голова блондина, но в светлых волосах промелькнули темно-коричневые пряди… А вот голова чернокожего человека, однако кое-где кожа заметно светлее…

— Боже праведный! Роуан! Он не только проникал в эти головы — он пытался их изменить, заставлял их реагировать на его вмешательство. Но оживить их все же не смог. Взгляни! Он провоцировал мутацию и рост новых клеток. Однако они погибали и разлагались. Остановить процесс он был не в силах. А они так и не захотели мне сказать, чего от меня ждут.

Пальцы Майкла непроизвольно сжались в кулак, и он изо всех сил стукнул им по склянке, которая тут же упала и разлетелась вдребезги.

Роуан даже не попыталась его остановить. Она только обняла его и умоляла поскорее покинуть страшную комнату и этот дом.

— Смотри! — воскликнул вдруг Майкл. — Ты видишь? В дальнем углу полки, спрятанный за склянкой, которую Майкл только что разбил, стоял еще один сосуд.

Жидкость в нем была прозрачной, плотно пригнанную крышку удерживала тяжелая печать. Сквозь нечленораздельную какофонию звуков до Майкла донесся голос Роуан:

— Разбей его, уничтожь!

Майкл повиновался и, уже не обращая внимания на мерзкую вонь, выхватил голову. И вновь паутина образов, а затем…

Вновь спальня, сидящая перед зеркалом Маргарита — беззубая, старая, с темными, почти черными глазами и волосами, похожими на беспорядочно разросшийся мох. А возле нее — светловолосый стройный Джулиен. «Покажись же мне, Лэшер!»

И бесстыдная картина разворачивается перед глазами: мертвые пальцы ощупывают живую плоть, мертвая плоть вздымается…

«Смотри на меня и измени меня! Смотри на меня и измени меня!»

И Джулиен, с удовольствием наблюдающий за столь отвратительным действом…

Майкл пристально всмотрелся в черты мертвого лица, Да, это то же самое лицо, которое ему не раз доводилось видеть в саду, и в церкви, и… Те же волосы… Те же глаза… «Ты никогда не сможешь меня остановить! Ты не сможешь остановить и удержать ее. И ты выполнишь мою волю. Мое терпение подобно терпению Всевышнего — оно безгранично. И я пройду этот путь до конца. И я увижу тринадцатого! И я пребуду во плоти и крови, когда тебя не будет на этом свете!»

— Ты слышишь? Он говорит со мной! Сам дьявол говорит со мной!

Майкл бросился прочь из комнаты. Нет, он не трус. Но он всего лишь человек! И не в силах больше вынести этот кошмар… Комната Белл, чистая и уютная… Он падает на кровать… И сама Белл здесь, рядом… Она принесла ему перчатки. Она успокаивает его…

Как чудесно!

— Не бойся меня, Майкл. Я не одна из них, и не потому я здесь…

— Пожалуйста, заставь их говорить со мной! Пусть они скажут, чего от меня хотят!

— Лежи спокойно, Майкл, пожалуйста, тебе нужно отдохнуть…

«Ты что-то сказала, Роуан?»

Вопрос прозвучал, но губы Майкла при этом не шевельнулись.

— Мы не должны обладать подобной силой. Она разрушает в нас все человеческое. Ты остаешься собой, когда стоишь у операционного стола… А я был нормальным человеком, только когда держал в руках молоток и гвозди…

Белл сидит перед зеркалом… Чудесно…

— Спи, Майкл.

— Ты будешь здесь, когда я проснусь?

— Нет, это их дом, а я не принадлежу к их числу. И вновь голос Деборы:

«…Великая сила, способность к преобразованию и перевоплощению…»

Майкл содрогнулся.

«…Это нелегко… Ты даже представить себе не можешь, как это трудно… Возможно, это самое трудное, что только…»

«Я смогу это сделать…»

Когда Майкл проснулся, Эрон был уже возле его постели. Роуан принесла чистую одежду, и Лайтнер помог Майклу принять ванну и переодеться.

Каждая мышца, каждая клеточка его существа нестерпимо болела. У него было такое чувство, что все это время он не покидал своего дома на Либерти-стрит. Майкл смог прийти в себя только после хорошей порции пива, принесенной Эроном.

— Я не собираюсь напиваться, — успокоил он Роуан.

Она объяснила, что у него был сердечный приступ и что все, что ему сейчас необходимо, это хорошо выспаться, отдохнуть и ни в коем случае не снимать перчатки.

— Я готов с радостью закатать свои руки в бетон, — ответил ей Майкл.